«Скажите, – спросил я, когда мы устроились у камелька, – чему еще научил вас Фердинанд Гриффен?»

«В столь поздний час негоже пускаться в обсуждение тайн…»

«Вы правы».

«…которые вам и без того известны. Но вот, например, он поведал мне, как можно сжечь камень без огня, и еще, я припоминаю теперь, показал, как изготовить свечу, что сгорает без единого следа. Он научил меня уловке, помогающей курам нестись всю зиму напролет…»

«Негоже было ему, большому ученому, забивать себе голову подобными пустяками».

«…и показал, как заставить полое кольцо пуститься в пляс. А яблоко – двигаться по столу. Далее, благодаря его урокам я могу вызывать у человека ужасные сновидения».

«О, я знаю этот дешевый фокус. Надо взять кровь чибиса и перед отходом ко сну помазать ею жилки на лбу. Не так ли?»

«Да. Именно так, доктор Ди. Я вижу, от вас не укрылось ни одно из этих умений».

«Для подобных мне и мистеру Гриффену это лишь способ развлечься. Пустое фиглярство, за которое я не замолвлю и словечка. Знаете, как сделать так, чтобы комната показалась полной змей и аспидов? Убиваешь змею, погружаешь ее в кастрюлю с воском и кипятишь как следует; затем лепишь из этого воска свечу, и вот, если ее зажечь, по комнате словно поползут тысячи змей. Все это чепуха, сзр. Детские забавы».

«Но разве нет и в них капли истины? Ведь они основаны на тех же принципах гармонии и взаимосвязи, каковые великолепно изложены вами в вашем „Facsiculus Chemicus?“

«Вы знакомы с этой работой? Она печаталась лишь для узкого круга».

«Мне показал ее Фердинанд Гриффен. И разве не писали вы в другом месте, не помню точно где, что из мельчайших сопряжений родятся величайшие чудеса?»

«О да, – отвечал я, – и самые крохотные тучки чреваты дождем».

«И тонкая ниточка ладно штопает».

Он явно подшучивал надо мной, и я отозвался ему в тон, платя добродушием за непочтительность. «И малые волоски отбрасывают тень».

«А тупые камни острят ножи».

«Мягкий ручеек точит твердую скалу».

«На одной карте можно увидеть весь мир».

«Илиада» Гомера уместилась в ореховой скорлупке».

«А портрет королевы – на пенни».

«Довольно, сэр, – сказал я. – Довольно. Когда-нибудь я покажу вам нечто большее, чем фокусы для невежд. Учил ли вас Фердинанд Гриффен искусству вытягивания благовонных масел? Возможно, я даже поделюсь с вами великим секретом приготовления соляного эликсира».

«Я надеюсь стать достойным подобных посвящений, сэр. Они принесут мне истинную радость, но пусть это случится лишь после того, как я честно заслужу ваше доверие и право трудиться в вашей лаборатории».

«Недурно сказано, Эдуард Келли. Но разве у нас с вами уже нет общей тайны, поважнее всех прочих? Завтра мы должны встать чуть свет и сразу же двинуться на Чипсайд. А когда нам вернут старинные документы, мы сможем начать поиски давно исчезнувшего с лица земли града Лондона».

«Сэр, – сказал он, поднимаясь со стула, – вы почтили меня своим знакомством и оказали мне великую милость. Благодарю вас за это».

«На сем желаю вам спокойной ночи. Филип со свечою проводит вас в вашу спальню».

Когда он ушел, я поднялся по задней лестнице в лабораторию, всегда запертую на замок и засов от нескромных глаз; площадка этой довольно широкой витой лестницы выходит на мой Кларкенуэлльский зимний садик, и, выглянув туда через узкое окно, я заметил неясный облик или силуэт некоего бегущего под дождем существа.