Через несколько мгновений все семеро выскочили из главной двери дома, и, толчками приведя в движение Суна, бросились под покров джунглей. Позади раздавались крики ярости, шум погони. И фраза «Вернись, безликий корейский ублюдок!» была лишь одной из многих угроз и проклятий, следующих за ними по пятам под полог леса. Но ни один из членов пообтрепавшейся группы Джилла ни в малейшей мере не волновался из-за человеческой погони. Да, ни в малейшей мере…

Примерно через час, когда их скорость замедлилась буквально до черепашьего шага, а последние свистки и яростные угрозы давно остались далеко позади, спецагент сказал:

– По моим прикидкам, мы прошли примерно три мили. Не шибко быстрая ходьба, но, похоже, деревенским так же трудно, как и нам. Либо так, либо они не хотели рисковать головами, понимая наше превосходство в огневой мощи. Либо… – Но заканчивать фразу он не стал, пожав вместо этого плечами.

Джилл знал, что именно означало это «либо» Тарнболла: скорпиона. Спецагент раздумал давать название своему страху, вот и все; он не хотел называть его вслух, равно как и Джилл…

Они с Анжелой помогали Кину Суну не отставать от остальных, поддерживая его там, где идти становилось тяжело, просто находясь рядом с этим бедным, ошеломленным, смахивающим на зомби созданием, и предлагая ему товарищество.

Но когда группа остановилась передохнуть, Тарнболл с Мирандой присели на ствол упавшего дерева, Джилл присоединился к ним, оставив Кину Суна с Анжелой.

– Сун говорит, что дорог в этом районе немного, – сообщил он. – То есть, когда он еще говорил, а за последнюю милю или около того он не сказал почти ни слова. Однако сообщил-таки мне, что даже в самой маленькой деревне тут находится свой наблюдательный корпус красной армии, полувоенное формирование, следящее, не затевается ли каких вторжений из Кореи через Хуан Хай, Желтое море. И в нас могут увидеть именно такую силу: шпионов Южной Кореи. А это означает, что о нас сообщат по телефону тому, кто там командует ближайшей военной базой. Поэтому я бы на вашем месте не слишком сильно беспокоился из-за деревенских, но зато нам очень даже желательно следить за небом.

Потому что, по словам Кину Суна, над этим лесом регулярно летают разведаппараты, главным образом, вертолеты.

Рослый спецагент кивнул, но его мысли явно занимало иное. И, зная, что рано или поздно им придется об этом поговорить, он решил, что это может с таким же успехом произойти рано, он сказал:

– Я знаю, что никто пока не хочет вникать в это, но деревенщина, полувоенное формирование и вертолеты – не единственная наша забота. Я хочу сказать – черт, ты знаешь, что я хочу сказать! – требуется также подумать и об отвратной ищейке Сита, о нашем безобразном приятеле из синтезатора. Я обнаруживаю, что постоянно прислушиваюсь, не топает ли он за нами, оглядываюсь на путь, которым мы шли, и гадаю, а что же его задерживает.

– Лес, – ответил Джилл. – Должно быть, это он. Мы ведь уже однажды видели, как один из этих скорпиончиков увяз, помнишь? Я хочу сказать, эта листва разрослась весьма густо, а некоторые из заросших лианами участков почти непролазные. Возможно, скорпион прорубает себе дорогу, и в таком случае, мы вполне могли оторваться от него. И все же я бы на это не рассчитывал.

Эти твари настойчивы. Они попросту не сдаются.

– О, Боже мой! – содрогнулась Миранда. – Джек, Спенсер – неужели нам обязательно надо говорить об этой страшной штуке? Я никогда, ни в коем случае не забуду увиденного мной в той комнате, даже если проживу еще…

– Ш-ш-ш! – мягко прервал ее Тарнболл и подумал: «Она, кажется, забывает, что может и не выжить». Но вслух сказал лишь:

– Конечно, не забудешь.