Кину Сун продолжил рассказ:

– Поймите, пожалуйста – я боялся не столько за себя, сколько за свою жену и новорожденного ребенка. Я боялся за невинных. Но в этом мире таких, по-моему, мало. Это дурной мир, произошедший из дурных снов. И если сон – это подсознательная мысль… то какая же сила может таиться в мысли сознательной? – Он замолчал.

Опасная цепь рассуждений. Но, в любом случае, Джилл не ответил: хватало и других поводов для беспокойства.

– Думаю, нас ненадолго оставят в покое, – сказал он всем. – И я лично не могу сказать, что мне нравится то, как говорили об этом полковнике из Еньчена. Мне он кажется специалистом по допросам. Сун абсолютно прав: это дурное место, и его настроили выплеснуть всю свою злобу на нас. Поэтому я считаю, что нам следует первыми сделать ход. Но, прежде чем мы попытаемся что-то предпринять, я бы хотел узнать, как мы прибыли в этот лагерь. Кто-нибудь может мне помочь? Как мы сюда попали?

И Джордж Уэйт ему рассказал.

– После небольшой стычки на поляне солдаты погнали нас – а вас с Анжелой понесли – на борт тех двух вертолетов. На них-то нас и отвезли сюда. Недалеко, возможно, с милю-другую. Когда мы подлетали, я хорошо разглядел это место. Судя по тому, что я видел, все обстоит именно так, как сказал Сун: это военная оборонительная позиция в лесу. Уйма маскировочных сетей, пара грунтовых дорог сюда и отсюда, какие-то хорошо скрытые в лесу помещения и бетонный бункер неподалеку от центра, вроде как в ступице колеса. Ракетная шахта? Да, полагаю, это возможно, хотя наземный состав кажется не слишком многочисленным. Но, впрочем, опять же, с чего бы им иметь большую охрану? Это же материковый Китай, в конце концов, а предполагаемый противник находится далеко.

– Отлично, – сказал Джилл. – Мне это кажется немного хитрым, но вот замечание, что наземного персонала тут негусто, мне нравится. А поскольку мы штатские, да к тому же одна из нас женщина, то они, вероятно, будут не слишком беспокоиться о том, что мы попытаемся скрыться. – Он пожал плечами. – Я хочу сказать, куда нам бежать-то? Поэтому, что еще тут в нашу пользу, не считая перечисленного?

– Может быть, элемент внезапности? – Уэйт поднялся на ноги и расхаживал взад-вперед по ограниченному пространству. – Как только кто-нибудь войдет в эту дверь – бац! – Он расположился сбоку от двери.

И Джилл подумал: «Джордж, я начинаю видеть другую твою сторону. И она мне сильно нравится». Тогда как вслух он сказал:

– Что еще?

– Я пилот вертолета, – заговорил Фред Стэннерсли. – Да, вы это знаете, но те-то красные солдаты не в курсе. Если мы сможем добраться до одной из тех машин… возможно, придется потесниться, но, думаю, она вместит нас всех.

– Хорошо, – одобрил Джилл. – Фактически, замечательно!

Кину Сун двинулся к двери. Обернувшись на миг, он посмотрел на Джилла, и сказал:

– Вы храбрые люди. Рядом с вами я чувствую себя трусом.

– Ты не трус, – хором заверили его Джилл и Уэйт.

И Джилл продолжил:

– Там, где многие другие сломались бы раз и навсегда, ты выглядишь совсем неплохо. – И действительно, Сун неплохо выглядел. Лицо его почти вернулось к нормальному виду, и рот больше походил на настоящий рот, чем на свистящую щель. И прямо на глазах у уставившегося на него Джилла лицо коротышки улучшалось, принимая прежнюю форму.

– Возможно, мне придется остаться здесь, в своем кошмаре, – ответил Сун, – но вы все заслуживаете возможности скрыться.

Джилл внезапно встревожился. Он словно услышал, что думает Сун, и услышанное ему отнюдь не понравилось. Но коротышка уже отвернулся и отошел, встав по другую сторону двери, растаяв в тени стены напротив Уэйта.