– Я умирал, – покачал головой Джилл. – И к тому же делал это с вполне приличной скоростью. Да, Дом Дверей это исправил, но дал мне нечто другое.

– Со мной то же самое, – добавила Анжела. – Моей единственной «манией» был Род Денхольм, мой муж. Я его до смерти боялась. Теперь его не стало, но я все равно боюсь.

– Анжела права, – сказал Джилл. – Дело именно в нем – в страхе. Понимаешь, с тех пор, как мы вышли из Дома Дверей, мы все время тянули, не смея строить слишком много планов, желая, но не смея завести семью, боялись заглядывать слишком далеко вперед. Знание, что на свете есть такие существа, как ггуддны – или даже фоны, – делает будущее крайне неопределенным. Мы это ощущали и оказались правы.

– Но мы ведь прошли через это, – кивнул агент. – И, на мой взгляд, мы по-прежнему составим чертовски слаженную команду. О, не поймите меня превратно, я не рвусь снова пережить такое. Но если уж мне придется побывать с кем-то в этой передряге, то я рад, что это будете вы…

По гравию подъездной дорожки зашуршали шины.

Мотор заглох, и миг спустя раздался звонок в дверь.

Джилл открыл. Двое грузчиков доставили к порогу ящик, в котором имелись вентиляционные отверстия… И из него кто-то тихо скулил… Один из парней попросил Джилла расписаться в получении и вручил ему записку. Ее прислал Джордж Артур Уэйт.

К тому времени, когда ты получишь эту посылку, ты уже будешь знать, что происходит. Относительно посылки: хозяин этого малого умер пару недель назад – и с тех пор приятель жил в заключении, усиленно трудясь над важным решением. В своем докладе ты оценил его очень высоко. Памятуя об этом, мы подумали, что ты можешь счесть его полезным…»

– Что за черт? – начала было она, как из ящика прямо на руки Джиллу выпрыгнул пес – черно-белая дворняга, неистово виляющая обрубком хвоста. Пес опрокинул его, заставив со стуком плюхнуться на гравий.

Анжела рассмеялась.

– Барни?!

– Да, – Джилл не смог увернуться от влажного носа и языка. – Тот самый единственный и неповторимый Барни. И ты совершенно права: что за черт! И что за дьявол!

– Похоже, команда в полном составе, – сказал из-за спины Анжелы Тарнболл. – По крайней мере, у этого члена нет никаких «пунктиков»!

– Именно так, – согласился Джилл, все еще отбиваясь от буйного пса. – Совершенно никаких – ну, за исключением кроликов. Да притом шестиногих кроликов!

– Я свою часть сделки выполнил, – начал он без предисловий. – Я рассказал вам об этом мире, подробно изложил пригодность в пределах определенных параметров и дал его координаты. И теперь я жду, что вы исполните свою половину договоренности.

Будь рядом какой-нибудь сторонний наблюдатель человеческого происхождения, то сомнительно, что он признал бы в Сите или Гыс У Кальке разумных существ, а в центре управления – какой-либо «центр». Стены представляли собой струящиеся, постоянно меняющиеся калейдоскопическими цветами изображения – жидкие экраны. Потолок терялся в ярко-белом мареве. Необычный пол – мягкий, имевший лишь тридцать процентов сопротивления или силы сцепления твердого пола. А посредине – двое существ, кажущихся парой почти прозрачных, светящихся медуз, с метр в диаметре, с несколькими щупальцами, столь же нематериальные, как блуждающие огоньки. Ничто из находящегося здесь не было рассчитано на взаимодействие с человеческими сенсорными системами. Или, возможно, взаимодействовало бы чересчур бурно. И все же хорошо сбалансированный рассудок может приспособиться и к лабиринту зеркал, и к стробоскопическому свету, и даже к потере одного или нескольких органов чувств.