Он с Джиллом рухнули вместе, а тюремщики в фургоне съежились за укрепленной обшивкой, когда все сделалось ослепительно белым с желтыми крапинками. А затем ударила взрывная волна, и окна фургона разлетелись вдребезги в мощной бомбовой вспышке жара и грохота, парализующего все чувства…

И все закончилось. Яркая вспышка погасла, оставив в земле существенный дымящийся кратер, трава все еще колыхалась, а воронок покачивался на рессорах. Но взрыв погасил огонь, и теперь в небо поднимался столб густого черного дыма.

Несколько долгих секунд Джилл лежал абсолютно неподвижно и гадал, как он себя чувствует. Его трясло с головы до пят – и Тарнболла тоже, – но оба, казалось, остались целыми и невредимыми.

– Господи, помилуй! – Толстый тюремщик снова выбрался из фургона, стряхивая с головы и плеч стеклянную крошку. К этому времени вид у него сделался почти дружелюбным. – Значит, вы целы?

Джилл с Тарнболлом встали и, дрожа всем телом, отряхнулись.

– Вероятно, – ответил могучий агент. – Но вот он… нет.

Глаза Джилла и тюремщика устремились вслед за взглядом Тарнболла. Насекомообразная машина лежала на спине футах в двадцати от того места, где ее видели в последний раз. Три из ее восьми лап болтались в своих гнездах, бесполезно подергиваясь в дымном воздухе; из рваной трещины в панцире сочилась серая гуща, таким же желе истекал один из разбившихся о камень плоских, стекловидных волдырей у нее на спине.

– Смотри и учись, – сказал Тарнболл. – Теперь ты знаешь, как вывести из строя этих ублюдков.

– Да неужели? – усомнился быкообразный тюремщик. И спросил:

– Где ж вы прятались-то, а? Ведь мы вывели из строя немало этих пидоров… но до конца не смогли. – Его лицо помрачнело, когда он показал на то, что начало происходить с машиной. – Просто глянь, что сейчас творится. Мы ни фига не можем сделать, чтобы остановить их, и гарантирую, что в скором времени тут появится еще несколько этих странных гаденышей. Нам лучше всего убраться отсюда, кстати, вас я тоже имею в виду. И я очень сильно хотел бы, чтобы вы отдали моему парню его автомат. – Он хмуро посмотрел на Тарнболла.

Но Джилл уже увидел – уже почувствовал – что именно происходит с машиной, и теперь нетерпеливо исправился к ней.

– Вот за этим-то мы и явились! – взволнованно воскликнул он. И бросил Тарнболлу:

– Джек, прикрой меня.

Дело в том, что экстрасенс ощущал, как с юга, со стороны Особняка, течет регенерирующая энергия, и теперь держал на ладони вытянутой руки миниатюрный замок, словно севшую батарейку, только и ждущую перезарядки…

Так размышлял Джек Тарнболл, рассматривая инопланетную машину. Теперь, когда эта штука лежала на спине, он также увидел, что полость в ее животе битком набита арсеналом в виде щупов, когтей, клешней и кнутоподобных металлических усиков, которые до сих пор судорожно лязгали и гремели. Правда, за те немногие секунды, что потребовались агенту для осмотра конструкции, они перестали двигаться.

– Настоящий клещ, – пробормотал молодой тюремщик, глядя сквозь разбитое вдребезги лобовое стекло автомобиля. – Боже!

Тарнболл уже собирался последовать за Джиллом, но, услышав последнее восклицание тюремщика, пронизанное ужасом, обернулся и переспросил:

– А? Что ты сказал?

– Чесоточный клещ, – ответил тот. – Именно так выглядит клещ, только эта тварь в миллион раз больше.

Я видел обычных клещей под микроскопом… Я иной раз дежурю в тюремной больнице. Некоторые из заключенных болеют чесоткой. Зудень, гребаное насекомое, проникает под кожу. Оно выглядит точь-в-точь, как эти твари, сидящие под водорослями! Единственное, что обычных чесоточных клещей можно прикончить… ну, без всяких затруднений.