Тутс все ждала. Леона выбросила сигарету в окно. Дверь конторы снова открылась. Высокий темноволосый мужчина в очках, в синем костюме вышел из дверей, присмотрелся к автостоянке, заметил зеленый «ягуар» и пошел к нему. «Доктор Ливингстон, — подумала Тутс. — Полагаю, что так».

Ливингстон, если, конечно, это был он, подошел к «ягуару», открыл дверцу со стороны пассажирского места, быстро сел и захлопнул дверцу.

— Давай уедем куда-нибудь отсюда к черту, — сказал он.

Жучок работал прекрасно. Как легко, когда говорят только два человека. Если пользоваться жучком, когда в комнате четыре — пять человек, то можно просто свихнуться, пытаясь выяснить, кому принадлежит каждый из голосов. Но на этот раз все было просто. Всего два человека, да еще мужчина и женщина. Да здравствует такое различие!

— Хорошо, Ли, почему вдруг такая срочность?

«Этакое ласкательное имя», — подумала Тутс.

— Ненавижу, когда ты зовешь меня Ли.

— О, извини, я забыл…

— Меня зовут Леона.

— Да, Леона, я же сказал: извини.

Молчание.

— Вот мы и встретились, почему такая срочность?

— Я хотела должным образом попрощаться.

— Я думал, что весь прошлый вечер был посвящен должному прощанию. Леона, если ты намерена… затягивать до бесконечности…

— Нет. Я же знаю, что ты хочешь покончить с этим.

— Я уже покончил с этим, Леона.

— Да, я знаю. Но я — не покончила.

— Куда мы едем?

Она делала левый поворот на автостоянку при муниципальном центре Хэйли. Большие рекламные щиты извещали об автомобильной выставке на следующей неделе. Грузовики, легковые автомобили, трактора…

— Поговорим здесь.

— Мы могли бы поговорить и по пути. Я не понимаю, почему…

— Я не люблю разговаривать и одновременно вести машину.

Тутс въехала за ними на стоянку. Там было припарковано несколько автомобилей. «Служащие», — предположила Тутс. Среди них какой-то желтый грузовик-пикапчик. Мужчина в рабочем комбинезоне шел по диагонали через стоянку по направлению к автомобильному бюро, расположенному на противоположной стороне улицы.

Леона остановила машину. Тутс проехала вокруг стоянки, обогнула центр, а потом припарковалась так, чтобы видеть «ягуар», рядах в трех от него. Рискованно, быть может, но ей хотелось записать каждое слово этого разговора на пленку, а если бы она поставила машину слишком близко позади них, то, возможно, привлекла бы еще больше внимания. Машина, припаркованная на виду, не выглядела подозрительной.

— Ну, хорошо, давай поговорим, — снова голос доктора. — Ты говоришь, что хотела поговорить, так давай…

И внезапно молчание. Тутс повернулась к магнитофону, думая, что там что-нибудь не в порядке. Катушки вращались, и ручка громкости стояла в положении «включено».

— Что это такое, Леона?

Голос Уэйда Ливингстона или кто он есть, черт подери. Тутс и раньше слышала такие интонации: человек пытается говорить спокойно, а сам на волосок от паники.

— Ну, и как это выглядит, ничего?

— Убери револьвер, Леона, сию же минуту!

Он старается выглядеть спокойным, но паника бьет ключом.

— Я же тебе сказала, что хочу закончить это должным образом.

«Черт подери, — подумала Тутс, — да ведь она собирается пристрелить его!»

— Ты сказал, что хочешь покончить с этим, Уэйд, ну, вот давай и покончим.

Тутс была уже на полдороге к их машине.