Смит остановился на улице, огляделся по сторонам. Вроде бы никого. Вышел из «триумфа», тихо прикрыл дверь и прислушался. Ему казалось, он слышит кашель и похрапывание спящих. То взрыв смеха, то сердитый пьяный голос, говоривший на повышенных тонах. Одинокий автомобиль с визгом тормозов свернул за угол. Звуки обычной городской жизни.

Но никаких звуков или движений, которые могли бы показаться угрожающими.

У него был ключ от входной двери в трехэтажное здание. Он отпер ее, вошел в вестибюль и неслышно двинулся по ковру к лифтам. В этот поздний час вокруг ни души.

Вот, держа пистолет в руке, он остановился у двери в квартиру на третьем этаже. Прислушался. Из квартиры не доносилось ни звука. Повернул ключ в замке, раздался щелчок, показавшийся громким, как взрыв.

Легким толчком Смит отворил дверь и распростерся на ковре в прихожей.

Квартира была погружена во тьму. Ни звука, ни движения. На ладони после прикосновения к маленькому столику возле двери остался тонкий слой пыли.

Он поднялся и скользнул в темную гостиную, а уже оттуда — в маленький коридорчик, ведущей к двум спальням. Обе пусты, постели аккуратно застланы. На кухне ни единого признака того, что кто-нибудь тут недавно ел или хотя бы выпил чашку кофе. Раковина сухая. Холодильник молчит, выключен еще несколько недель тому назад.

Ее здесь нет и не было.

Чувствуя все нарастающее беспокойство, Смит прошел в гостиную. Включил свет. Все в полном порядке, никакого следа борьбы или того, что здесь производился обыск.

Ничего. Квартира чиста и нетронута, словно музейный экспонат.

И если ее убили или похитили, то произошло это не здесь.

В лаборатории ее не было. У него дома в Турмонте — тоже. И здесь нет. И он не имел ни малейшего понятия о том, что с ней могло случиться.

Смит понял, что ему нужна помощь.

Первое, что надо сделать, это позвонить на базу и поднять там тревогу. Сообщить, что Софи пропала. Потом — в полицию. В ФБР. Он схватил сотовый телефон и уже собрался было набрать номер в Детрике.

Но рука замерла на полпути. Снаружи, в коридоре, послышались чьи-то шаги.

Он молниеносно выключил свет и положил телефон на стол. Потом опустился на одно колено и притаился за диваном, не выпуская пистолета из рук.

Кто-то направлялся к квартире Софи с громким топотом, врезаясь в стены, тяжело дыша. Какой-нибудь пьяница, возвращавшийся домой?

Шаги замерли у двери в квартиру. Слышалось громкое хриплое дыхание. Потом — звук ключа в замке.

Смит напрягся. Дверь с грохотом распахнулась.

Софи стояла, покачиваясь в тусклом свете, падающем из коридора. Одежда разорвана и в грязи, словно она валялась в канаве.

Смит бросился к ней.

— Софи!

Софи ввалилась в квартиру, он едва успел подхватить ее, прежде чем она рухнула на пол. Она задыхалась, судорожно ловила ртом воздух. Лицо горело.

Вот взгляд ее темных глаз сфокусировался на нем, она пыталась улыбнуться.

— Ты... вернулся, милый... Где... где ты был?

— Прости, Софи! Пришлось задержаться на день. Я хотел...

Она подняла руку, делая ему знак замолчать. И лихорадочно зашептала:

— Лаборатория... там, в лаборатории... кто-то... ударил.

И потеряла сознание. Он подхватил ее на руки. Кожа казалась липкой на ощупь. На щеках горели два ярко-красных пятна. Ее красивое лицо исказилось от боли. Она больна, тяжело больна. Что же с ней случилось? Это не усталость, это что-то совсем другое...

— Софи? Софи! О, боже ты мой! Софи!

Ответа не было.

Насмерть перепуганному Смиту пришлось вспомнить свои медицинские навыки.