Кэтрин вновь задалась вопросом: а почему, собственно, она здесь — словно произошла какая-то ошибка, и ее приняли за кого-то другого, и пока не поздно, ей нужно признаться, что она самозванка. Ее трясло, она не ощущала собственного веса то ли от возбуждения, то ли от нервной встряски, непонятно. Одежда липла к телу — такая жалкая, такая дешевая. Все в ней было здесь неуместным. Она была здесь не в своей стихии. Она не из шустрых девиц, не умеет цепляться за возможности… Кэтрин прикусила губу и прекратила самобичевание.

— Мисс Мейсон? — внезапно решилась спросить она, когда катила кресло по темному коридору к красноватому отсвету далекого холла. — А ребенок — это кто?

Эдит некоторое время молчала, будто не расслышала.

— Ребенок?

— Да. Возле окна. Я кого-то видела, прежде чем войти в дом.

— Что? — огромная напудренная голова повернулась. — Никакого ребенка нет, — добавила Эдит, словно Кэтрин сказала что-то донельзя глупое человеку пожилому и раздражительному, что, собственно, вполне могло быть именно так. Особенно если у окна была Эдит. «Но это же невозможно».

— Кажется, этот кто-то карабкался…

— Карабкался? Да о чем вы? Здесь только я. И Мод. И, как вы можете убедиться… — она разжала хрупкие, обтянутые перчатками ладони, словно указывая на кресло-каталку.

— Ав комнате…

— О чем вы говорите? В какой комнате?

Они добрались до холла.

— В комнате со «Славой». Там был шум. Звук. И я подумала…

— Птица? У нас птицы во всех дымоходах. Никак их выгнать не можем. — Эдит подняла свой маленький колокольчик и принялась им слабенько трясти.

Кэтрин наклонилась, желая помочь ей.

— Оставьте!

Где-то в глубине Красного Дома открылась дверь, и Кэтрин узнала шарканье старых, усталых ног Мод.

После того как Мод пристроила Эдит с ее креслом в лифт, что сопровождалось множеством замечаний и указаний, совершенно излишних, по мнению Кэтрин, и когда Эдит и ее кресло начали неспешный, но шумный подъем, хозяйка в последний раз взглянула на Кэтрин маленькими глазками в обводах красных век.

— Напомню вам, чтобы вы ни словом не обмолвились о том, что видели внутри этого дома. Это частная собственность, вещи пока еще принадлежат нам. Посетители нам не нужны.

Кэтрин не терпелось добраться домой и рассказать все Майку.

— Конечно. Визит сугубо конфиденциален.

Эдит продолжала смотреть на нее с неприятной напряженностью. Кэтрин перевела взгляд на Мод, но та смотрела сквозь гостью — взор экономки был направлен на вестибюль перед входной дверью.

— До свидания, — воззвала Кэтрин к удаляющейся фигуре Эдит Мейсон, трясущейся на дребезжащем подъемнике. Ответа не последовало. — И еще раз спасибо.

Мод молча проводила Кэтрин до выхода. Большую часть времени, что она провела в этом доме, ей хотелось бежать отсюда, теперь же прорезалось отчаянное желание остаться и увидеть больше. Да, здесь над ней поиздевались, но и раздразнили любопытство.

На пороге Красного Дома экономка бросила быстрый взгляд через плечо в сторону вестибюля, откуда доносились скрипучие звуки подъемника. И, не глядя на Кэтрин, Мод схватила ее руку и вдавила свои крепкие мужские пальцы в ладонь Кэтрин, оставив там клочок бумаги.

— Нет-нет, вовсе не обязательно… — обратилась Кэтрин к захлопывающейся двери, решив, что экономка подала ей на чай, как коммивояжеру.