– Но…

– Хотя у меня не было явных подозрений по поводу упомянутой записки, якобы пришедшей от него, я тем не менее почувствовал, что она содержит несколько нехарактерных для этого человека фраз. Мы пришли к выводу, что записку подделала Эстелл Баркли, которая надеялась, что я совершу чудо такова моя репутация, и с пренебрежением отвергла меня, когда я чудес не продемонстрировал. Пеннингтон заявил, что не писал этого послания и что отнюдь не желал моего присутствия здесь.

– Почему? – спросил Гэррет.

– Потому что он боялся меня, – ответил доктор Фелл. – Ведь старый вертопрах тоже весьма инфантилен.

– Боялся вас?

– С самого начала, сэр, я ощущал в этом деле присутствие двух характеров: черты Питера Пэна – детские, но довольно отталкивающие, хотя и не преступные, – и черты капитана Крюка – тоже детские, но более зрелые, злобные и хитрые, – противодействующие друг другу. Мне казалось, что вы, Эллиот и Ник Баркли делаете очень серьезную ошибку в ваших рассуждениях. Вы считали, что одна и та же персона притворялась призраком и совершила преступление.

– А разве это не так?

– Не так. Именно это и явилось причиной нашего замешательства! – Доктор Фелл выпустил облако дыма. – Чтобы подтолкнуть вас к правильному ответу, я сегодня подчеркнул, что призрак вроде бы являлся в трех случаях и трем людям: Кловису Баркли много лет назад, Эстелл Баркли и миссис Тиффин в течение одной недели в прошлом апреле. Разбирая проблему мнимого призрака, я задумался, что общего имеют друг с другом эти трое.

– Но я все еще этого не понимаю! – запротестовал Гэррет. – Если вы намерены объяснить нам загадки и сорвать маски, то сейчас самое время это сделать. Что общего у этих трех человек?

– Каждый из них в разное время и по разным причинам был на ножах с Пеннингтоном Баркли.

Фей съежилась в кресле. Гэррет вскочил на ноги:

– Доктор Фелл, прошлой ночью Пеннингтон сумел сказать мне кое-что, борясь с действием успокоительного. «Не оставайтесь слишком долго среди людей, живущих в этом доме. Они погрязли во лжи и глупости, а я, mea culpa, худший и глупейший из всех».

– Да-да, – кивнул доктор Фелл. – Он продолжал в том же духе добрую половину ночи. Пеннингтон Баркли погружен в бездну раскаяния, он кричит, как от боли, вспоминая о содеянном.

– В бездну раскаяния? – переспросил Гэррет. – Боже мой, сэр, неужели вы утверждаете, что Пеннингтон – преступник, повинный в этих грязных делах?

Доктор Фелл постучал палкой по полу:

– Нет, Пеннингтон Баркли не совершал преступления. Но это он и только он изображал в этом доме призрака.

Глава 17

– Доктор Фелл, вы сошли с ума?

– Искренне надеюсь, что нет.

– А как же быть с появлениями призрака прошлой ночью?

– Мой дорогой Эндерсон, никто не видел призрака прошлой ночью.

– Но послушайте…

– Сэр, – нетерпеливо прервал его доктор Фелл, – советую вам прислушаться к моим словам.

Он поднялся, рассыпая пепел из трубки, и покосился поверх голов собеседников на левое окно библиотеки.

– Факты, к которым я хочу привлечь ваше внимание, – продолжал доктор Фелл, – включают фрагмент семейной истории, сообщенный мне, хоть и невольно, Ником Баркли. Кажется, о том же эпизоде он поведал вам за обедом в клубе «Феспис» в среду. И это поможет нам приступить к реконструкции.

Весной 1926 года, когда Пеннингтону Баркли было только двадцать два, а самому Нику не более двух лет, Грингроув потряс взрыв.