И тут Кристофер Робин начал рассказывать Пуху о всяком и разном: о людях, которых звали королями и королевами, о каких-то чиновниках, о каком-то месте, которое зовется Европа, об острове посреди моря, к которому не приплывают корабли, о том, как сделать насос (если возникнет такая необходимость), о том, как посвящают в рыцари, о том, что привозят из Бразилии. И Пух, прислонившись спиной к стволу одного из растущих вокруг Каюты деревьев, сложив лапки на животе, то и дело восклицал «Ой!» и «А я и не знал!», и думал о том, как это прекрасно, когда в друзьях у тебя Умный Человек, который может рассказать тебе столько интересного. Наконец, Кристофер Робин выложил все, что знал, и умолк. Теперь он сидел, оглядывая окружающий мир, мечтая о том, чтобы так было всегда.

Но Пух продолжал думать об услышанном и, нарушил тишину, спросив Кристофера Робина: «Так ты говоришь, это ими быть очень хорошо?»

— Что? — переспросил Кристофер Робин, который вслушивался в звуки Леса.

— Я про тех, кто на лошадях, — пояснил Пух.

— О рыцарях?

— Наверное. Я вот подумал, эти… как их там… они такие же великие, как короли, чиновники и все прочие, о ком ты рассказывал?

— Рыцари-то? Не столь великие, как короли, — ответил Кристофер Робин, а потом быстро добавил, заметив разочарование Пуха, — Но, уж конечно, они куда величественнее чиновников.

— А может медведь стать одним из них?

— Разумеется, может! — воскликнул Кристофер Робин. — Сейчас ты станешь у меня рыцарем, — он взял палку, коснулся плеча Пуха и торжественно объявил. Встань, сэр Винни де Пух, вернейший из моих рыцарей.

Винни-Пух поднялся, снова сел, сказав: «Спасибо» — как не поблагодарить того, кто только что посвятил тебя в рыцари, и вновь ушел в свои мысли. На этот раз ему пригрезилось, что он, сэр Насос, сэр Бразилия и чиновники живут все вместе, а еще при них имеется лошадь, и все они верные рыцари (кроме чиновников, которые приглядывали за лошадью) доброго короля Кристофера Робина… но тут он замотал головой и сказал себе: «Что-то я опять все перепутал». А потом Пух начал думать о том, что сможет рассказать ему Кристофер Робин, когда вернется из тех мест, куда собрался уезжать, и как будет сложно Мишке со Слабеньким Умишкой понять все то, о чем будет говорить Кристофер Робин. «И, может статься, — печально вздохнул Винни-Пух, — что Кристофер Робин вообще ничего не будет мне рассказывать». Неужели, спросил он себя, если ты — Верный Рыцарь, значит, ты остаешься верным, даже если тебе уже ничего не рассказывают?

А потом Кристофер Робин, который все всматривался в окружающий мир, подтянув колени к груди и положив на них подбородок, неожиданно позвал медвежонка: «Пух!»

— Что? — откликнулся Винни-Пух.

— Когда я… когда… Пух!

— Что, Кристофер Робин?

— Ничегонеделанием мне больше заниматься не дадут.

— Никогда?

— Разве что чуть-чуть. Там такого не разрешают.

Пух ждал продолжения, но мальчик молчал, и медвежонок попытался прийти ему на помощь.

— Ты хотел мне что-то сказать, Кристофер Робин?

— Пух, когда я… когда я буду заниматься делами, ты сможешь иногда проходить сюда?

— Один?

— Да.

— А ты тоже будешь здесь?

— Да, Пух, буду, честное слово.