Ричард Матесон. Дом неземных достоинств
— От этого дворника у меня мурашки по спине, — сказала Рут, вернувшись днем домой. Я оторвал взгляд от пишущей машинки, когда она положила пакеты на стол и посмотрела на меня. Я уничтожал второй черновик рассказа. — От него у тебя мурашки, — повторил я. — Да, именно, — сказала она. — Оттого, как он подкрадывается. Он просто какой-то Питер Лорре. — Питер Лорре, — повторил я. Я все еще обдумывал сюжет. — Милый, — умоляющим тоном продолжала она. — Я серьезно. Он мерзкий тип. Я, моргая, вынырнул из сгустка творческого тумана. — Детка, но что же бедняга может поделать со своим лицом? — спросил я. — Наследственность. Будь к нему снисходительней. Она плюхнулась в кресло у стола и принялась выкладывать на стол всякую бакалею, ставя банки друг на друга. — Послушай, — произнесла она. Я нутром чую, когда она вот-вот заведется. Этот ее убийственно серьезный тон, которого она даже не сознает. И который, однако, появляется каждый раз, когда она готова поделиться со мной каким-нибудь из своих «откровений». — Послушай, — повторила она. Драматический повтор. — Да, дорогая, — отозвался я. Я уперся локтем в крышку печатной машинки и терпеливо смотрел на нее. — У тебя такое лицо… — сказала она/ — Вечно ты смотришь на меня как на какую-нибудь умственно отсталую или кого-то в том же роде. Я улыбнулся. С трудом. — Ты еще пожалеешь, — сказала она. — Однажды ночью этот тип прокрадется к нам с топором и отрубит нам головы. — Он просто несчастный человек, который зарабатывает на жизнь как умеет, — сказал я. — Моет полы, поддерживает огонь под котлами… — У нас отопление на мазуте, — сказала она. — Но если бы у нас был котел, этот человек следил бы за ним, — сказал я. — Давай проявим сострадание. Он трудится, так же как и мы. Я сочиняю рассказы. Он моет полы. Кто знает, какой труд более ценен? Она смотрела понуро. — Ладно, — произнесла она, показывая жестом, что сдается. — Ладно, если ты не желаешь смотреть фактам в лицо. — Каким фактам? — напирал я. Я решил, что лучше позволить ей выговориться, пока ее идеи не прожгли ей в мозгу дыру. Она сощурила глаза. — Послушай меня, — сказала она. — Этот человек находится здесь не случайно. Он вовсе не дворник. Я не удивилась бы, если… — Если бы этот многоквартирный дом оказался просто прикрытием для тайного игорного притона. Прибежища врагов общества. Подпольного абортария. Логова фальшивомонетчиков. Явки киллеров. Она была уже в кухне, с грохотом рассовывала жестянки и коробки по шкафам. — Ладно, — сказала она. — Ладно. — Этаким терпеливым тоном, означающим, «если тебя убьют, то мне можешь не жаловаться». — Не говори потом, что я не предупреждала тебя. Раз уж я вышла замуж за непробиваемую стену, ничего не поделаешь. Я подошел к ней и обхватил руками за талию. Поцеловал ее в шею. — Прекрати, — сказала она. — Ты не собьешь меня с толку. Этот дворник, он… Она развернулась. — Ты, видимо, серьезно? — произнес я. Лицо ее потемнело. — Да, дорогой, именно, — сказала она. |
