— Значит, вы видели?

— Нет, не видел. — Он говорил быстро, не переводя дыхания. — Я ковырялся в мусоре в лесу, неподалеку, когда услышал крик маленького Томаса. Думая, что он поранился, я кинулся на звук, но прибыл слишком поздно. Войдя в рощу, я нашел вас стоящей среди кустов и глядящей из них со странным выражением. Потом я услышал глухой звук, как будто кто-то свалился на землю, и когда я взглянул туда, то увидел вашего отца, лежащего рядом с Томасом. В то же время поблизости раздался шелест, кто-то убегал прочь между деревьями. Я кинулся следом, но не смог заметить, кто это был.

— Вы видели убийцу!

— Если так можно сказать. Но все, что реально видел, это неопределенная форма и движение в кустах. Кто бы то ни был, ему удалось скрыться.

— Вы кому-нибудь рассказали?

— Кому, Лейла? К кому мне было идти? Мне было четырнадцать лет, и я был перепуган до смерти. Ведь я впервые в жизни увидел мертвого человека. Это потрясло меня, испугало. К кому мне было бежать? Все, что я знал, это то, что кто-то в Пембертон Херсте совершил два убийства. Откуда мне было знать, что тот, к кому я обращусь, не является убийцей, и это не обернется против меня, и что меня не убьют тоже? Куда, Лейла? Куда мне было идти? Все эти годы, двадцать долгих и одиноких лет, я жил с этой тайной. Сидя за обеденным столом с моей семьей я гадал… кто из них убийца.

— Колин, — прошептала я, единственная слеза скатилась по моей щеке.

— А потом внезапно, ниоткуда, на ступеньках появились вы, как ангел мщения. Я думал, это ответ на мои молитвы!

— Но почему же вы не сказали мне все это с самого начала!

— Я не мог, Лейла. Вы не доверяли мне. Как же я мог излить все это на вас и ожидать, что вы мне поверите? Пойди против семьи… И, кроме того, мне надо было, чтобы воспоминания вернулись к вам, свободные от любых искажений, которые я мог бы внести в ваше сознание. Я увещевал, делал намеки, чтобы направить вас на правильный путь, но не мог открыть всего, чтобы не воспламенить ваше воображение. Скажите мне, Лейла, поверили бы вы мне тогда?

— Я… я не знаю. Все это фантастично. У вас нет мыслей на этот счет, подозрений?

— Есть много. — Он развернулся и начал расхаживать. — Ночами я лежал без сна, гадая, делая предположения. Мотивы были, разумеется. Сэр Джон был стар и его трое сыновей поделили бы состояние, в случае смерти вашего отца доставалось больше каждому из двух братьев. Да, у них были мотивы. Но это не мог быть дядя Генри, поскольку теперь он мертв. И это не мог быть мой отец, поскольку он был убит много лет назад, и с тех пор случились еще две смерти.

— Что ж, хорошо, трое сыновей сэра Джона были жертвами и вне подозрений. А вы подумали о Тео? У него могли быть мотивы?

Колин внезапно остановился и уставился на меня.

— Есть ли у Тео мотивы? Лейла, он больше всего был заинтересован в смерти вашего отца. Но ведь вы не знали этого.

— Не знала чего?

— Что Теодор был влюблен в вашу мать.

Я отступила на шаг.

— Что?!

Лицо Колина стало отстраненным, голос бесстрастным.

— Тео было восемнадцать в то время, а вашей матери двадцать пять. Боже, как же была хороша тетя Дженни. Наш кузен не пытался скрывать от нее свои чувства. Он был ожесточен против вашего отца, Теодор ненавидел его, Лейла, и каждый это знает.

— Как странно… — Я подумала о том вечере, почти неделю назад, когда Теодор явился в мою комнату. Он вел себя со мной так странно, был так удивительно мягок и сентиментален, говоря о том, какую прическу делала моя мать. Я поняла ее теперь, эту странную манеру.

— А тетя Анна? Она деспотичная мать, не замечавшая ошибок сына.