Еще две пинты на каждого, и они уже злословили про Инша. Еще две, и Ренни начал громко хихикать. Логан уже готов был закруглиться, но тут появилась следующая пинта. Когда он, слегка шатаясь, вернулся из туалета, констебль вовсю разглагольствовал о деле Вайзмена:

— Я только хочу сказать, ладно? В смысле… в смысле… — Ренни с трудом держался на стуле. — Если бы это было в книге, верно? Если бы в книге, в кино или еще где-нибудь… тогда… — Он рыгнул. — Прошу прощения… Если бы это была книга, там был бы один из нас, так? Мясник? Он бы был… никто бы не догадался…

Он кивнул, выпил еще, затем погрозил им пальцем.

— Фолдс! Например… начальник полиц… начальник полиции Фолдс — мы же только с его слов знаем, что он начальник… полиции, так? И где он теперь? Исчез!

Логан позволил себе улыбнуться:

— Фолдс летит назад в Бирмингем. Ты же сам отвез его в аэропорт, идиот.

— А! А… — Ренни постучал пальцем по носу. — Но мы же этого точно не знаем, так? Он вполне мог… мог вернуться, стоило мне уехать. И может, где-то сейчас, в эту минуту, убивает людей.

— Ты надрался.

— Надрался как сапожник!

Стил стукнула ладонью по столу, от чего все стаканы подпрыгнули.

— Караоке!

Определенно, самое время отправляться домой.

Клацанье… Хитер села на вонючем матрасе, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. Сердце бешено колотилось. Может, он вернулся? Может, принес еще воды и еды?

В животе снова заурчало, как будто огромный голодный зверь раздирал ее внутренности. Никогда в жизни она не была так голодна.

Снова клацанье, и на ржавом металлическом полу появился тонкий желтый лучик. Хитер на четвереньках подобралась к решетке, глядя сквозь прутья.

На мгновение тень Мясника загородила свет, затем он подошел к решетке, поставил бутылку с водой и положил еще один пакет из фольги так, чтобы Хитер могла дотянуться.

Она жадно схватила пластиковую бутылку. Вода была холодной и показалась ей сладкой. Как слезы ангелов. Она выпила половину бутылки, прежде чем раскрыла пакет. Внутри оказалась бумажная тарелка, полная эскалопов на хлебе, таких горячих, что она едва не обожгла пальцы.

Господи, как же вкусно! Она никогда не ела такой вкусной телятины.

Мясник стоял и смотрел, как она ест. Кивал.

Она жевала и глотала. Потом попросила:

— Нельзя ли еще воды? Пожалуйста. Мне все время пить хочется.

Минута молчания, потом Мясник повернулся и вышел, закрыв за собой дверь. Ее снова накрыла тьма.

Хитер расплакалась. Ведь она попросила всего лишь воды. Всё, что ей нужно, — немного этой клятой воды! Она сморщилась, прижала кулаки к глазам и начала раскачиваться взад-вперед. Всего лишь гребаной воды…

Безмозглая, бесполезная сука, даже воды попросить как следует не может. Вообще ничего не может сделать как следует. Не может умереть вместе со своей семьей. Вместо этого попала в ловушку, где сидит в одиночестве.

Она отняла один кулак от глаза и изо всех сил ударила себя в живот.

Идиотка.

Удар.

Бездарь.

Удар.

СУКА!

Клацанье, дверь снова отворилась. Хитер замерла. Мясник вернулся с большой упаковкой воды. Он разорвал пластик и начал передавать бутылки сквозь прутья.

Он вернулся.

— Спасибо… — Хитер снова заплакала. Он вернулся. — Меня… меня зовут Хитер.