За рулем никого не было. И никого из департамента шерифа в машине тоже не было. Следовательно, Гиббз приехал один. Значит, и в мотель он отправился в одиночку?

Судя по их телефонному разговору, он ожидал, что она приедет сюда первой, но никто не мог предвидеть задержки, которая случилась в пути. И все же логично было предположить, что он дождется ее, прежде чем заходить внутрь. Если только ничего не случилось.

Эми затормозила и просигналила еще раз.

Затем подождала, не глуша двигатель. Дворники продолжали работать, напряжение нарастало.

Дворники скрипели. Она снова нажала на гудок, вглядываясь в туман, окутавший пустые окна и темную дверь мотеля. Никакого движения, лишь клубы тумана медленно вились вокруг.

Она включила дальний свет, чтобы лучше видеть очертания дома на фоне туманного склона и грозового неба. В окнах по-прежнему не было света, ни малейшего признака жизни где-либо.

Эми просигналила в четвертый раз. Даже если Гиббз по какой-то причине отправился в дом, он все равно должен был услышать шум, который она подняла. Звук ее гудка мог бы разбудить даже мертвеца.

Разбудить мертвеца…

Эми резким движением выключила фары и дворники, потом заглушила мотор, бросила ключи в сумочку, открыла дверцу и вышла в пронизанную холодным туманом ночь.

— Хэнк! — громко крикнула она, приближаясь к дому. — Где вы?

Эхо ее голоса не вернулось из тумана; ни эха, ни ответа.

Эми подошла к правому борту машины Гиббза и заглянула в окна, страшась того, что может увидеть внутри.

Ничего.

Ничего, кроме ключа зажигания, который по-прежнему висел на своем месте. Что это было — рассеянность или следствие спешки? Если второе, то куда он направился?

Нет ответа. Ничего, кроме тишины. Мертвой тишины.

Обернувшись, она вновь посмотрела на мотель. Окна конторы были темными, дверь закрыта или почти закрыта.

Почти? Эми заморгала, всматриваясь пристальнее.

Дверь была приоткрыта.

Возможно, это и был ответ? Предположим, Хэнк зашел внутрь, потому что он  был там?

Эми направилась к конторе и, подойдя к двери, тихо окликнула:

— Хэнк…

Ответа не последовало.

Но дверь действительно была приоткрыта. Открыв сумку, Эми достала правой рукой зажигалку, левой застегнула молнию, затем потянула дверь на себя.

За порогом царила темнота, темнота, которую огонь зажигалки мог пронзить, но не рассеять. Если что-то и таилось в этой темноте, зажигалка едва ли могла стать подходящим оружием.

Огонь исцеляет.

Сделав глубокий вдох, Эми крутанула колесико большим пальцем, но тут же погасила пламя. Потому что уловила тот же запах, который витал над местом аварии на шоссе. Но на этот раз бензином тянуло изнутри помещения, на пороге которого она стояла.

— Эрик! — крикнула она.

Какой смысл молчать и прятаться? Запах подсказал ей, кто и чем здесь занимался и что он мог сделать, когда Хэнк застал его врасплох.

— Эрик… Остановитесь!

Но сама она устала стоять у двери и двинулась внутрь, в глубь тишины и теней. Теней от стойки, от восковой фигуры на стержне, теней, лежавших на полу.

И едва не споткнулась о того, кто лежал на полу лицом вниз.

Ее крик разорвал тишину. Эми попятилась к стойке и задела локтем звонок. И в одно мгновение все ожило.

Зазвенел звонок.

Она повернулась к стойке.

В дверном проеме за ее спиной мелькнула тень и что-то блеснуло.

Поворотный механизм заработал, и фигура за стойкой обратилась к Эми лицом.

— Добро пожаловать в мотель Бейтса, — произнес записанный на пленку голос, и Норман приветственно улыбнулся ей своей восковой улыбкой.

А нож уже был занесен над ее головой.

24

Нож со свистом пронесся мимо головы Эми и воткнулся острием в стену, тогда как револьвер человека в форме, стоявшего в дверях, нашел свою цель.