— Почему же вы этого не делаете?

— При разводе было оговорено, что я могу видеть его дважды в месяц, по воскресеньям. Согласно графику, ближайший случай представится в этот уик-энд. — Рено нахмурился. — На днях я снова иду в суд, чтобы добиться права опеки. Парень должен находиться со мной, особенно в такое время. Не нравится мне, что он должен сидеть в доме каждый вечер из-за комендантского часа…

— Так вот почему я не вижу на улицах детей.

Рено кивнул.

— Приказано держать их дома после убийства Терри.

— Шериф Энгстром не говорил мне об этом. — Эми помолчала. Морское ушко тоже было вкусное. — Думаю, он не слишком озабочен тем, чтобы информировать меня о происходящем.

— Я разделял его позицию, пока вы не объяснили мне замысел вашей книги. — Рено больше не хмурился и продолжал есть. — Но вообще-то мы с Энгстромом не всегда сходимся во мнениях. Например, я не согласен с его мыслью, что убийца — приезжий. Люди Бэннинга из дорожно-патрульной службы задержали парочку на другой день после убийства, но у обоих есть алиби. Я так думаю: если в деле замешан приезжий, то почему он ничего не взял в доме?

— Кое-что было взято, — возразила Эми. — Восковая фигура миссис Бейтс. — Она помолчала. — Но, возможно, это довод в пользу вашей версии. Зачем случайному человеку красть подобную вещь?

— Зачем понадобилось изготавливать  подобную вещь, вот с чего надо начинать! — Рено снова нахмурился. — Вы рассчитываете, что ваша книга кому-то или чему-то поможет? Забудьте об этом, леди: ничто не поможет, пока существует этот чертов Ремсбах. Когда он послезавтра откроет эту приманку для туристов, этот город будет окончательно вывалян в грязи. И жизни наших детей тоже. Он уже отравил их этим, и, думаю, разговор с Дэвидом ничего не даст — это все равно что пытаться говорить с самим Ремсбахом.

— Простите, — сказала Эми. — Я не хотела портить вам ужин.

— Это не ваша вина. — Рено постарался изобразить на лице улыбку. — Давайте больше не будем об этом говорить. Хотите немного вареного риса?

Эми попробовала вареный рис, попробовала избегать всего, что имело отношение к Норману Бейтсу, попробовала приободрить Дика Рено болтовней о разных пустяках. К концу ужина он уже не хмурился, а когда они расставались у входа в гостиницу, Эми окончательно уверилась в том, что его настроение улучшилось. Одно она поняла определенно: нельзя задевать его больные струны. Возможно, это и стало причиной его развода…

— Спасибо, что поужинали со мной, — сказал он.

— Спасибо, что пригласили.

— Надеюсь, я не испортил вам вечер, — сказал он. — Может быть, до того как вы уедете, мы повторим это?

Она кивнула.

— Я дам знать.

— Отлично. Ну, мне пора на службу.

Когда его машина отъехала, Эми отвернулась. Казалось, город за ее спиной уже приготовился ко сну, улицы и дома спали, объятые темнотой.

Не спала только Эми.

11

Толстяк Отто Ремсбах сгреб со стола счет и швырнул его на пол. Не обращая внимания на неодобрительный взгляд Дорис Хантли, он сделал изрядный глоток пива.

Что это сегодня нашло на Дорис, черт побери? Может, мамочка сказала ей, что джентльмену не подобает пить пиво из банки, находясь в постели с леди? Но с чего это Дорис взяла, что она леди? И если ее мать так озабочена тем, что он пьет пиво из банки, то почему эта старая сука не пришла вместе с Дорис и не наполнила ему стакан?

Ремсбах рыгнул, выражая таким образом одобрение напитка и собственного остроумия.