И потом, между нею и Мэри Крейн не было ничего общего. Она не бежала из города с кучей денег, похищенных у своего работодателя, не меняла по дороге машины, стремясь избежать погони. И самое главное — она не остановилась, чтобы провести ночь в мотеле Бейтса. Точнее говоря, часть ночи — ибо та  ночь внезапно оборвалась под ударами ножа, наносимыми сквозь струи воды из душа.

Лишь две вещи сближали Эми с той несчастной девушкой, которая умерла раньше, чем она родилась. Как и Мэри Крейн в свой последний вечер, она ехала в сильный дождь — и ехала в Фейрвейл.

Но она ехала по шоссе, а не по уходившей в сторону дороге, что вела к мотелю Бейтса. И того мотеля, и возвышавшегося над ним дома на холме уже давно не существовало, как не было в живых трансвестита, убившего девушку, и детектива, который ее разыскивал.

Их не существовало, но они не были забыты. И ей не следовало бы забывать о некоторых вещах. О съездах с шоссе, например. Вон впереди знак, предупреждающий о съездах на Монтроз и Рок-центр. Вероятно, следующим будет Фейрвейл, предположила она.

Так оно и оказалось.

Когда машина свернула в указанном направлении, Эми облегченно вздохнула, но ее вздох заглушил раскат грома. Она свернула вправо, на окружную трассу, которая вела в город. Облегчение сменилось ожиданием, и тотчас в небе сверкнула молния, словно нож в руке Нормана Бейтса…

Как такое могло прийти ей в голову? Сейчас, когда она въезжала в Фейрвейл, было не самое подходящее время для подобных мыслей. Усилившийся дождь и сгустившаяся темнота не искажали ее первых впечатлений от города. Казалось, он ничуть не отличается от тысячи других маленьких городков, разбросанных по территории Среднего Запада.

Несомненно, именно это в нем и привлекало, напомнила она себе. Так много сходства между Фейрвейлом и прочими городами — и лишь одно выразительное отличие. Это  произошло здесь. Здесь нож сделал свое дело.

В это трудно было поверить, и, строго говоря, на самом деле убийства произошли не здесь, а милях в семнадцати от главной улицы Фейрвейла. Но в этом городе Норман Бейтс посещал школу, он ходил по этим улицам, уже будучи взрослым человеком. Местные жители знали его как приятеля и соседа. Наверное, он бывал здесь у кого-то в гостях, делал покупки в местных магазинах. Судя по внешнему виду жилых домов и лавок, большинство из них уже существовали тогда. Казалось, время не тронуло Фейрвейл, сохранив все таким, как было когда-то.

Самосохранение — первый закон природы. Норман Бейтс сделал шаг дальше — он сохранил в себе собственную мать. Что сделало из него бомбу замедленного действия — бомбу, которая однажды взорвалась.

Но сейчас было не время об этом думать. Сейчас следовало двигаться за чередой местных машин и благодарить Бога за то, что дворники еще работают. Когда Эми оказалась на площади возле здания суда, никто, кроме водителей нескольких стоявших там автомобилей, не обратил на нее внимания. Она узнала эту площадь по фотографиям: гранитный обелиск в память героев Второй мировой, мортира времен испано-американской войны и статуя ветерана Союза эпохи Гражданской войны, установленные с разных сторон здания. Консервирование времени было образом жизни Фейрвейла.

Однако флигель, пристроенный к главному зданию суда, выглядел относительно новым, как и гостиница «Фейрвейл» в соседнем квартале на другой стороне улицы. Парковка возле здания оказалась почти пустой, и Эми заняла место рядом с навесом над входом.