— А как насчет отдыха на Канарах или в Швейцарских Альпах? — съехидничал Серега.

— Профессор-то может себе это позволить. Я имею в виду отдых.

— Но не в своем же особняке.

— Зато в своей жизни, — Виктория обвела аудиторию хитрым взглядом и сочла нужным пояснить: — Его жизнь и его достаток принадлежат ему, и только ему. А как насчет вашей жизни и вашего достатка?

— Ой, перестань, ради бога! — не выдержала Виола. Она скривилась так, словно засунула в рот дольку лимона.

— Будет вам, — поддержал ее Аркадий Петрович и вдруг совершенно искренне повеселел. — Вика, скажи лучше, что ты думаешь по поводу приема в твою честь?

— Приемы в свою честь я очень люблю, ты же знаешь.

— Вот и славно, — он тяжело поднялся из-за стола. — Два дня вам на подготовку. В воскресенье и устроим. Вы простите меня, — он кивнул всем присутствующим разом, — у нас по-прежнему не принято обсуждать дела за ужином. А как правильно заметила моя сестрица, мы себе не принадлежим. Во всяком случае, мы с Виолеттой. Пойдем в кабинет, детка.

Виола, преисполненная гордости за то, что отец подчеркнул их общность, живо вскочила со стула и понеслась в кабинет отца на полусогнутых.

— Это теперь до самой полуночи, — тоскливо протянула Сашка.

— А ты, значит, не в деле? — участливо обратилась Виктория к оставшемуся Борису.

Тот пожал плечами:

— Видимо, меня оставили тебя развлекать.

— Ну и славно, — Виктория хлопнула ладонями по скатерти и тоже поднялась. — Кофе вы пьете по-прежнему в гостиной?

* * *

Виола сжала руки, а глаза ее наполнились мольбой:

— Папа, позволь мне поговорить с тобой еще раз!

Мамонов поморщился и склонился над бумагами, приняв крайне неприступный вид.

— Папа!

— Вот уже который раз ты начинаешь этот бессмысленный разговор, — буркнул он. — Когда же тебе надоест?

— Папа! — она села за стол и робко посмотрела на него. — Объединение — это не во вред, а на пользу.

Аркадий Петрович протяжно вздохнул, но ответил:

— Мне не нравится твой проект. И не нравится, что ты за моей спиной собрала представителей моих компаний. Не нравится!

— Почему же за спиной? Председателем собрания будешь ты.

— Не понимаю, зачем тебе вообще понадобилось это собрание. Я не изменю своего решения даже перед лицом смерти, потому что объединение всех моих компаний под одной крышей означает создание холдинга и уменьшит наши доходы ровно вдвое! Как бизнесмен я не могу пойти на такой шаг в трезвом уме и твердой памяти. Нужно спятить, чтобы такое совершить, понятно?!

— Но зато ты легализуешь свой бизнес, — тихо заметила дочь.

— Да. А зачем? Чтобы меня сжевали в конце концов. Пока мои предприятия работают по отдельности, все идет отлаженно и спокойно. А стоит объединиться, как я столкну лбами чуть ли не половину всех конкурентов, которые существуют в нашей стране, да еще и из-за границы прихвачу.

— Но ты станешь чуть ли не самой мощной экономической силой. Тебе будет многое подвластно.

— Мне и так почти все подвластно, — Аркадий Петрович кашлянул, — власти у меня предостаточно. А стоять на пьедестале мне не хочется. Слишком заметен, могут скинуть.

— И что будет на собрании?

— Выпьем пива и разойдемся.

— Но папа!

— Хватит об этом, — рявкнул Мамонов.