— Аркадий Петрович, — робко позвали от двери.

Он вздрогнул и повернулся.

— Вам плохо?

Он пожал плечами и слабо улыбнулся секретарше:

— Почему ты здесь, Инна?

— Виола сказала, что вы весь день собираетесь работать в домашнем кабинете, — она явно не поняла вопроса. А где еще быть секретарше в рабочее время, как не рядом со своим начальником?

— Ну, да… конечно… слушай, Инна, тебе нравится солнце?

— В каком смысле? — она даже руками развела.

Ее кругленькая фигурка с раскинутыми в нерешительности руками показалась ему комичной. Он усмехнулся:

— А ты могла бы подготовить мне список моих недоброжелателей?

— Э-э… У сборщиков подписей задача более легкая. Их — миллионы.

— Ладно, — он слегка откинул одеяло, показывая, что собирается встать.

Секретарша, приняв деловой вид, ретировалась к кабинету.

— Разбери бумаги, я буду через пятнадцать минут.

Он глубоко вздохнул и спустил ноги на пушистый ковер.

Глава 4

Виктория отвернулась от окна и уставилась в затылок Рябому. От безделья, на которое обречен пассажир автомобиля, ей было явно не по себе.

«Раньше она любила ездить на заднем сиденье больших машин. Раньше она вообще любила быть королевой, которой все любуются, за которой все ухаживают, только что тапочки в зубах не подносят, — подумала Сашка. — А теперь не любит. Наверное, Америка наложила на ее сознание очень сильный отпечаток».

Она не могла понять, какая Виктория ей больше нравится — та, прошлая, или эта. Теперь тетка словно нарочно старается быть проще, чем есть на самом деле, — даже с прислугой разговаривает на равных. Раньше за ней такого не замечалось. Какие там разговоры, кроме «благодарю» вместо банального «спасибо», от нее никто из слуг не слыхал до нынешнего ее появления. Она даже приказаний никогда не отдавала, полагая, видимо, что все должны угадывать ее желания и без слов. А теперь Виктория словно спустилась с небесных высот на землю, словно перестала быть холодной богиней и превратилась в нормальную женщину. От этих перемен Сашка терялась. Она не могла понять, как вести себя с тетушкой. Конечно, и раньше она могла доверить ей любые тайны, но доверяла их скорее как безучастному душеприказчику, который мог дать правильный совет, и только. А теперь Виктория старается ее понять, она вообще старается всех понять, вникнуть в суть проблем, или по крайней мере искусно играет в это. Только зачем ей это нужно? Может быть, в ее Техасе такое поведение и приветствуется, но дома-то чего притворяться? Тут ее любой любят!

— Рябой, у меня к тебе два вопроса, — Виктория усмехнулась.

Телохранитель живо развернулся к ней и улыбнулся, обнажив ряд ровных зубов. Вообще-то он был очень даже симпатичным, только уж слишком громоздким.

— Я весь внимание.

— Меня всегда интересовало, почему вы все так коротко стрижетесь? Я имею в виду людей вашей профессии.

Он задумался на минуту, потом неуверенно пожал плечами:

— Понятия не имею. По-другому не хотел никогда… Может, профессия отпечаток накладывает?

— А почему тебя все Рябым называют? У тебя же ни одной ямки на лице?

— Это длинная история, — он смутился как ребенок, даже покраснел.