– Спасибо, замечательно.

– Вы проспали все дневные сеансы и обед с ужином.

Сара обнажила дёсны в улыбке.

«Крокодилий оскал», – подумал Томпсон. Ещё сонный, он от неё едва не шарахнулся.

– Не бойтесь, с голоду не помрёте. Проходите в столовую. Мама вас накормит.

В столовой сидел и доедал таинственное месиво Бульденеж.

– Вот и вы, голубчик! Все уже поели.

Старик подносил вилку ко рту, его рука тряслась, часть бороды и усов окрасилась в цвет еды.

– Ну вот! Потеряли лет десять!

Томпсон занял место напротив.

– Голова болит, – сказал он.

– Главное – измождённость исчезла, а это пройдёт. Ну? Что сказал док?

– Ну, – Томпсон посмотрел на огонь в камине. – Вроде бы я небезнадёжен.

– Это уж точно! Половина суток прошла, а вы ещё не бросились с обрыва. Проживёте полные сутки – считайте, ваше дело в шляпе!

– Вы думаете?

– Уверен, мой мальчик! Доктор знает своё дело.

– Вот и вы, мистер Томпсон.

Голос раздался прямо за спиной.

– Обождите, я принесу вашу порцию.

Когда Барбара исчезла за кухонной дверью, Томпсон наклонился вперёд и сказал почти шёпотом:

– Доктор меня пугает.

– О! Почему? – в ответ прошептал Бульденеж.

Томпсон проглотил слюну и сказал ещё тише:

– Я видел Барбару. Голую.

У Бульденежа вытянулось лицо, из его рта выпала фасоль.

Скрипнула кухонная дверь. Томпсон сел прямо.

– Приятного аппетита.

Перед Томпсоном оказалась тарелка с картофелем, фасолью и ещё чем-то, напоминавшим пищу из чьего-то желудка. К тарелке добавился стакан, источавший кислый аромат.

– Спасибо, миссис Холлис.

Старик рассмеялся, как только Барбара ушла:

– Да ну вас к чёрту!

– Я серьёзно!

– Где вы это видели?

– В кабинете доктора.

– Что вы с ней там делали?

– Я с ней – ничего. А она – гладила себя, целовала руки… и всё остальное.

– Пресвятые угодники! Она сама разделась?

– Да. Вернее, – Томпсон облизал губы, – доктор велел ей это сделать.

– А, ну раз доктор велел, тогда ясно-понятно. Это часть лечения, голубчик!

Джеффри Томпсон покачал головой.

– Боюсь, ничего не вышло, – он принялся за еду.

– То есть как это?

– Сеанс не удался, – сказал Томпсон, скривившись от вкуса еды. – Господи… Что это?

– Кишки с потрохами. Праздничное блюдо! Думаю, это в честь вас.

Томпсон отложил вилку и нож и взял стакан. Стерпев горечь напитка, Томпсон сказал:

– Доктор Джейкобс, как мне кажется, хотел продемонстрировать, что нужно любить себя при любых обстоятельствах.

Бульденеж прыснул:

– Боже правый! С чего вы это взяли?

– Пожалуйста, тише, – испугался Томпсон и поглядел на дверь за спиной.

– Вы ж ни черта…

– Тише!

– Вы ни черта не поняли! – прошептал старик. – Суть была не в какой-то там любви!

Томпсон уставился на Бульденежа.

– А в чём тогда?

– Доктор хотел вас развеселить!

– Развеселить?

– Мой дорогой! – смеялся Бульденеж. – Я же говорил, у вас кислая мина. Требовалось радикальное решение.