— Но я прилетела из Англии, мсье. И я беременна. На меня не распространяются правила компании.

Она не смогла бы ответить, что произвело на охранника большее впечатление — сообщение о ее беременности или блеск наворачивающихся на глаза слез, — но через минуту она уже стояла в кабине лифта, которая возносила ее на верхний этаж.

Марк стоял у огромного окна в дальнем конце помещения. Склоненная голова и судорожно скрещенные на груди руки выдавали его усталость и почти непереносимое напряжение. И он был так одинок, что сердце Элен едва не разорвалось.

Она поставила на пол чемодан.

— Марк, — тихо сказала она. — Марк, дорогой.

Он резко повернулся и прищурился, не веря своим глазам.

— Элен? Как ты здесь оказалась?

Она подошла к нему.

— Сегодня утром я стала бездомной, — произнесла она. — Я надеялась, что ты позволишь мне переночевать. Или много-много раз у тебя ночевать. Всю оставшуюся жизнь.

Марк сжал губы.

— Какая-то игра?

— Нет. Я серьезна, как никогда. Я продала Монтигл.

— Продала? — Он порывисто стиснул ее руки. — Это невозможно. Ведь это твой дом. Твоя жизнь.

Элен уверенно возразила:

— Моя жизнь — это ты, Марк. Все прочее не имеет значения. Монтигл отныне принадлежит Тревору Ньюсону. Каждый кирпич, каждая балка, каждая травинка. Все, кроме портрета Элен Фрейн, — поправилась она. — Ален сохранит его для нас.

Марк сделал шаг назад.

— Ты продала Монтигл Тревору Ньюсону? Но ты же ненавидишь его? Тебя пугали его проекты, связанные с Монтиглом! Ты всегда так говорила.

— Да, — признала Элен. — Но сейчас мне кажется, все не так уж страшно. Он покупает Монтигл в основном для своей жены. Она не позволит ему зайти слишком далеко. — А я буду с тобой, если только нужна тебе. Если только ты не возненавидел меня за то, что я продала дом, в который ты так влюбился.

— Элен, я любил его из-за тебя, — тихо проговорил Марк. — Я обожал тебя, любовь моя, и хотел только, чтобы ты была счастлива.

— Может быть, я могу чем-то компенсировать тебе «Фабрикейшн Рош». — Она вынула из кармана жакета конверт. — Марк, дорогой, это для тебя. На твое имя.

— Как? — Все еще хмурясь, Марк вскрыл конверт и замер. Губы его раскрылись в немом восклицании, когда он вчитался в сумму, обозначенную на чеке. — Боже! Он столько тебе заплатил?

— Без единого звука, — подтвердила Элен. — А все эта его удивительная Ширли. Я посоветовалась с Аленом и банковским служащим, сколько запрашивать. Думаю, могла бы получить и больше. — Она помолчала, потом робко спросила: — Но этого достаточно, правда? Достаточно, чтобы мы начали все сначала — вместе? Начать настоящую жизнь, как муж и жена? Я люблю тебя и думаю, что жить без тебя не смогу.

Марк молча смотрел на нее, и тогда она попыталась засмеяться, но в ней вспыхнуло воспоминание, о том, как Марк отверг ее.

Наконец он сказал неуверенно:

— Я боюсь заговорить, а то вдруг проснусь.

Элен приблизилась к нему, обвила руками его талию и припала к нему.

— А почему я не боюсь, что это сон? Ты такой настоящий…

Его тело сразу сделалось твердым.

— Мой ангел…

Он опустился на пол и потянул ее за собой на толстый ковер. Их руки переплелись, пальцы вцепились в ткань одежды и сделались неуклюжими из-за торопливости и жадности. Марк прохрипел:

— Элен, я люблю тебя. Обожаю тебя.

— Да, — ответила она дрожащим шепотом.