Впрочем, если бы Жираф с Кар-Каром, чего доброго, и проснулись, то им все равно не уйти далеко. Витик Зон предупредительно вылил четыре бутылочки гуммиарабика около постелей обоих гувернеров. Как только вскочили бы с кроватей воспитатели, их ноги приклеились бы к полу, к огромному удовольствию маленьких шалунов. Но после «посвящения» мальчики намеревались тщательно вытереть пол мокрой тряпкой, чтобы уничтожить самые следы своей выдумки.

В саду ни шороха, ни звука. Только семь белых мальчиков скользят по длинной аллее. Впереди всех Алек, позади Миколка. Кудлашку оставили в сенях. Она могла помешать торжественной церемонии.

Мальчики незаметно подошли к какому-то забору и уперлись в него. Дальше идти некуда. Чиркнула спичка. Ветер задул. Вторая. Опять задул. Экий противный! Наконец с трудом зажжен маленький огарок в фонаре, прихваченном Алеком с собою. Миколка оглянулся с любопытством. Кругом них чаща огромного сада. Деревья и кусты. Вдали белеют пансион и флигель директора. Над головами развесистые сучья старого дуба. У мальчиков лица серьезные и важные.

Алек поставил всех в круг, сам вошел в середину, потянул за руку и Миколку, затем сунул руку за пазуху и вытащил оттуда небольшой деревянный, оклеенный серебряной бумагой, кинжал.

— Встань на колени! — приказал он Миколке.

— Для ча? — удивился тот.

Ему не ответили.

Вова и Арся приблизились к нему и поставили на колени.

Миколка покорился невольно и ждал с любопытством, что будет дальше.

— Раз!

Что-то сильно ударило его по спине, немного ниже шеи. Рассерженный Миколка вскочил на ноги. Перед ним был тот же Алек с поднятым кинжалом. Рукояткой кинжала он, видно, и ударил по спине Миколку.

— Ты того… не дерись. А не то и сам получишь по шее! — грозно подступил к нему Миколка.

Но тот только глазами сверкнул в ответ.

— Ничего, Миколка, молчи! Теперь ты рыцарь! — хлопнув по плечу мальчика, произнес он дружески. — Выдержал удар, не заревел. Зато мы теперь тебя принимаем в свою среду, в наш рыцарский кружок, понимаешь? Только раньше ты должен произнести еще одну клятву. Повторяй ее за мною. Что я буду говорить, то и ты.

Миколка слышал отлично, но ничего не понимал из того, что ему говорили. И какой-такой рыцарь? И какая-такая клятва? Бог весть!

Между тем Алек положил ему руку на плечо и произнес:

— Ты не бойся, здесь нет ничего дурного. Рыцарями назывались самые благородные люди в прежние времена. Они всегда заступались за обиженных, особенно за вдов и сирот, никогда не лгали и всегда свято держали данное слово. Они были храбрыми, смелыми воинами и, не задумываясь, шли на врагов. Вот в память этих рыцарей, всех вновь поступающих в наш пансион мальчиков, которые окажутся достойными этого, мы тоже посвящаем в рыцари. Понял? Ну, а теперь клади руку сюда, на кинжал, вот так, и повторяй за мной: «Клянусь защищать всех слабых и беззащитных».

— Клянусь защищать всех слабых и беззащитных! — повторил Миколка, которому начинала нравиться ночная затея.

— «Клянусь быть храбрым и смелым в битвах!» — Клянусь быть смелым и храбрым в битвах! — повторил Миколка.

— «И мудрым, как змея!..»

— И мудрым, как… Ну, это ты врешь! Змея подлая, лукавая… Я одну-то пришиб камнем… — с азартом заговорил Миколка.

— Молчи! Ты глуп и ничего не понимаешь! — выскочил вперед Вова Баринов. — Повторяй за Алеком, и баста!

— Повторяй за Алеком, и баста! — повторил за ним, как эхо, Миколка.