По пути к спальне девочек мы молчим. Луис жмется ко мне, как ребенок — к своему родителю. Очень осторожно я открываю дверь и уже улыбаюсь, предвкушая, как увижу сияющее лицо Клары. Я так взволнован по поводу будущего, что не сразу замечаю изъян в настоящем.

Клары в комнате нет. Улыбка гаснет, и я хмурюсь. Неужели она уже ушла? Или я неправильно понял ее слова? Я застываю. Луис проталкивается в спальню мимо меня и подходит к аккуратно застеленной кровати.

— Тоби, — шепчет он, — иди сюда. — Берет с покрывала сложенный лист бумаги и протягивает мне. — Тут твое имя.

Я разворачиваю листок. В мыслях пляшут догадки, но ни одна из них и близко не похожа на то, что там написано.

«Дорогой Тоби!

Я все пыталась найти правильные слова, но на ум ничего не приходит. Даже писать не хочется, но я должна. Все равно не смогу сказать такое вслух. Тем более тебе.

Я не могу пойти с тобой.

Всем сердцем хотела бы, но не могу. Это было бы несправедливо ни по отношению к тебе, ни по отношению ко всем остальным в большом прекрасном мире.

Я заболела и больше не могу притворяться, будто ничего не происходит. Прости, что не попрощалась с тобой, но это было бы слишком больно. Даже сейчас я пишу это и плачу, поэтому надеюсь, что ты все поймешь.

Мне так много хочется тебе сказать, но понадобится целая жизнь (ха! Иногда просто необходимо искать что-то забавное в происходящем), чтобы все это написать. И все равно никаких слов не будет достаточно, поэтому я скажу только это.

Я очень-очень-очень сильно тебя люблю. Всем сердцем! Спасибо тебе за то, что сделал меня счастливой. Я бы не захотела изменить ни единой секундочки.

Отправляйся на поиски солнечного света, Король Русалок. Я всегда буду с тобой. В каждой волне, в каждой соленой капельке, в каждом дуновении морского ветра.

Я люблю тебя.

Клара».

Долго-долго я смотрю на записку и не понимаю ни слова. Как это она не может пойти? И куда она делась? Думаю о том, как странно она вела себя в последние два дня. Как много спала. Как расстроилась, что в последнюю ночь я ее не разбудил. Как легко согласилась на мою просьбу взять Луиса. Теперь я понимаю почему. Она знала, что не пойдет с нами. У нее был свой собственный секрет. «Я заболела и больше не могу притворяться, будто ничего не происходит». Я вижу эти слова, но не могу их осознать. Это неправильно. Наверняка это ошибка. Вспоминаю о синяке на бедре Клары, о том, как она вздрогнула, когда я к ней прикоснулся, и как не хотела заниматься сексом, пока мы не окажемся на свободе. Как была полностью одета, а не появилась в привычной ночной сорочке. Земля уходит из-под ног, и кровь стынет в жилах.

— Она заболела? — спрашивает Луис и облизывает губы, как всегда, когда нервничает.

— Нет, — машинально отвечаю я, мну листок и заталкиваю в задний карман.

Теперь в каждом кармане по бумажке. Для равновесия. Инь и ян. Аж тошно.

— Пойдем, — шепчу я, — надо ее найти.

Без Клары мы никуда не сбежим. Так нельзя. Все это ее идея. О вопросе Луиса я даже не думаю. Болен Эшли, а не Клара. Она ошиблась, вот и все. Мы обыскиваем пустые спальни, но Клары нигде нет. В комнате отдыха — тоже.