Саша и Солнце быстро пошли по улице, свернули в переулок, затем еще в один… Опасность миновала. Саша уцепилась за руку Солнца, как спасшийся от кораблекрушения за спасательный круг. Стуча зубами от еще не прошедшего страха, спросила:

– Почему она помогла мне?

Солнце невозмутимо улыбается:

– Тетя Валя – милейшая женщина.

– А откуда ты ее знаешь?

– Я – завсегдатай этого клуба, – он кивнул на оставшееся позади отделение. – Было время подружиться.

– Другие тоже часто бывали в милиции. Почему она не помогла другим?

– Потому что они другие.

– А если бы она не согласилась меня отпустить?! – жалобно простонала Саша. – Страшно подумать!

– Тогда бы я придумал что-нибудь другое, – спокойно пожал плечами Солнце.

Неожиданно Саша остановилась.

– Я не могу домой…

Солнце вопросительно посмотрел на Сашу.

– …Я маму с папой увижу и опять плакать буду, – призналась она.

Солнце взял Сашу за руку:

– А я, честно говоря, надеялся, что ты пригласишь меня в гости.

Разгадав нехитрый маневр Солнца, Саша благодарно улыбнулась, и они пошли к Сашиному двору.

А потом, когда небо за окнами уже стало чернильным, Сашины папа и мама молча лежали, вытянувшись в струнку, в темной спальне. – Нет, ну как тебе это нравится! – не выдержал папа. – Сюда привела! В мою квартиру! Абсурд какой-то!

– А что, лучше, когда неизвестно где? – бодро отозвалась «спящая» мама.

– Тоже плохо! – сел на кровати папа. – Должна дома сидеть и уроки учить!

– Что учить-то? – зевнула мама. – Школа уже закончилась, а институт еще не начался.

– А вот не знаю, что! – забывшись, папа стукнул по колену больной ноги, ойкнул.

Саша сидела в своей комнате, на кровати молча, отрешенно. Солнце поглядывал на Сашу, невозмутимо перебирая пластинки возле ее проигрывателя: – У тебя хороший вкус, – заметил он.

Но Саша не отвечала, как будто оцепенев. Солнце отложил пластинки, подошел к Саше, присел перед ней на корточки, заглянул в глаза. Саша отвернулась. Солнце ласково повернул ее лицо к себе. Саша отрицательно помотала головой. Ей казалось, что, если она скажет хоть слово, ее разорвет лавина негодования, отчаяния и обиды. Но и молчать было очень тяжело: страх душил ее, облапил, как бесцеремонный отвратный ухажер, и требовал подчиниться. Солнце понял. Он присел рядом с Сашей и по-братски нежно и уверенно прижал ее к себе. Саша беззвучно, с облегчением разрыдалась. Солнце тихо покачивал ее, как маленькую.

Пролив первые потоки слез, Саша стала жаловаться – быстро, обрывочно, всхлипывая:

– Мы же… мы же ничего плохого не делали…А нас – в тюрьму! Мы же против войны… Мы же…

Солнце усмехнулся:

– Мы?

Саша подняла на него заплаканные глаза – ресницы слиплись лучиками:

– Советский Союз – всегда за мир!.. Это же… Чтобы людей ни за что били?!. Как такое вообще в нашей стране может быть?!

Солнце ответил твердо и внушительно:

– А это не наша страна. Это – их страна.

– Чья это – их?

– Тех, кто врет. Кому все равно.

Саша помолчала, подумала и тихо спросила:

– А наша тогда где?

Солнце взял Сашу за руки. Одну приложил к своей груди, вторую – к ее:

– Здесь.

Саша смотрела на него, понимая что-то новое для себя, и была ему за это очень благодарна. А Солнце как ни в чем не бывало снова вернулсяк Сашиным пластинкам.