Питер и вправду любил читать. К восьми годам он прочитал все книги из детского отделения Килбернской библиотеки – серьезный повод для гордости, если бы не одно неприятное обстоятельство: до получения вожделенного взрослого читательского билета Питеру нужно было ждать несколько лет. Слава богу, в библиотеке работала мисс Тальбот, которая прикусила губу, поправила именной бейджик на лимонном кардигане и сказала с решимостью, слегка оживившей ее обычно тихий и мягкий голос, что для Питера всегда найдется подходящее чтиво, и она лично об этом позаботится. Для Питера мисс Тальбот стала настоящей волшебницей. Дешифровщиком секретных кодов, повелительницей каталожных карточек и десятичной классификации Дьюи, проводником в чудесные миры.

Послеполуденные часы, которые Питер проводил в библиотеке, вдыхая запах нагретой солнцем застарелой пыли тысяч разных историй и многолетней, идущей снизу сырости, вызывали у него восторг. Сейчас, двадцать лет спустя, Питер сидел в автобусе номер сто шестьдесят восемь до Хэмпстед-Хит и испытывал почти физическое чувство, что снова вернулся в то время. Каким же огромным и многообещающим казался мир, когда он, Питер, был заперт в четырех кирпичных стенах!

Рискуя получить от соседки осуждающий взгляд, Питер сдвинул газету и достал из сумки памятный буклет. Он лежал в потрепанном экземпляре «Больших надежд», книге, которую Питер перечитывал в память о мисс Тальбот. С первой страницы буклета улыбалась сама мисс Тальбот.

Элис, как обычно, не сдержала любопытства, когда Питер объявил, что во вторник утром ему нужно присутствовать на похоронах. Она вообще жадно интересовалась его жизнью. Порой донимала вопросами, которые скорее можно было бы ожидать от изучающего человеческую расу инопланетянина, чем от восьмидесятишестилетней представительницы этой самой расы. Поначалу подобное вмешательство несколько нервировало Питера, считавшего свою жизнь вполне заурядной и не заслуживающей особого внимания. Он предпочитал читать о жизни и мыслях других людей, а не делиться собственными. Однако Элис не терпела возражений. Со временем Питер смирился и стал отвечать на вопросы без обиняков. Впрочем, нельзя сказать, что ее интерес помог Питеру поднять собственную самооценку: Элис с таким же рвением изучала привычки семейства лис, устроивших себе логово за садовым сараем.

– Похороны? – переспросила она, пристально взглянув на молодого человека из-за стопки книг, которые подписывала для испанского издателя.

– Первые в моей жизни, – признался Питер.

– Зато не последние, – буднично заметила Элис, ставя широкий росчерк на странице. – За всю жизнь их еще столько наберется! Доживете до моих лет и тогда поймете, что проводили под землю больше людей, чем можете пригласить к утреннему чаю. Хотя, конечно, весьма нужный ритуал: смерть без похорон ни к чему хорошему не приводит.

Питер не успел задуматься над словами Элис, как она продолжила:

– Кто-то из родственников? Друг? Всегда тяжелее, когда умирают молодые.

Он рассказал о мисс Тальбот, удивляясь, сколько странных мелочей застряло в мозгу девятилетнего мальчугана. Изящные часики из розового золота на запястье, привычка потирать большой палец указательным, когда она задумывалась, запах мускуса и увядших лепестков от ее кожи.

– Ваша советчица, – сказала Элис, подняв серебристые брови. – Наставница. Вам очень повезло. И все это время вы с ней общались?

– Не совсем.