– С одним условием, – улыбнулся мужчина, – что на Ватто смотрит человек, а не шимпанзе. Для шимпанзе его картина – всего лишь кусок грязной тряпки. Вы, помнится, не раз спрашивали, не жаль ли мне расставаться с вещами, которые я собирал столько лет? Так вот, стоит мне к чему-то охладеть, и я превращаюсь в шимпанзе. Для меня уже ничего не имеет ни цены, ни красоты, ни смысла. Более того, я начинаю раздражаться, чувствую себя обманутым. Столько лет дрожать над собранием коробочек или чашечек и вдруг понять, что все это пыльный хлам… Согласитесь, лишнее доказательство того, что жизнь проходит впустую. Когда тебе за шестьдесят, такие пощечины переносятся все хуже и хуже.

– Так вы поэтому решили все распродать?

Александре показалось, что Лыгин собирается ответить, но его губы, уже приоткрывшиеся, снова плотно сжались. Теперь у него было прежнее лицо – отстраненное, замкнутое, будто покрытое коркой льда. Сощурившись, он уклончиво мотнул головой:

– Так или иначе, мы с этим покончили.

– Не совсем. Осталось продать квартиру, – пошутила Александра.

– Я бы с удовольствием, но квартира уже не моя. – Мужчина нехотя улыбнулся, показывая, что оценил шутку. – С этим я прогадал. Бывшая жена узнала, что я все распродаю, и приставала до тех пор, пока я не переписал квартиру на дочь. Они боялись, что останутся без наследства… Не без оснований боялись! – В его черных глазах вспыхнул сумрачный огонек, губы скривились. – Я сдался, позволил отвести себя к нотариусу. Жена твердила, что я делаю это ради дочери… А я в тот день окончательно потерял семью. Опять «синдром шимпанзе»: вдруг видишь все в настоящем свете и реальность представляется не сложнее и не ценнее ореха. Остается взять орех, положить за щеку и разгрызть.

Коллекционер впервые упомянул о семье, да еще выказал при этом неожиданную откровенность. Александра молчала, боясь сказать что-то, отчего Лыгин вновь замкнется.

– Я разгрыз орех и съел ядро. И меня тут больше ничего не держит.

– Вы так и останетесь жить за городом?

– Почему бы нет? Я привел дом в жилой вид. Он теплый, удобства почти все. И главное, никому там нет до меня дела. Кстати, может быть, я как-нибудь приглашу вас туда. За пять лет скопилось немало балласта, и кое-что нужно будет продать.

– Опять продать?! Вам уже и новые коллекции надоели?

– Я очень непостоянный шимпанзе, – кивнул мужчина.

– А не собирать не могу. Дурная болезнь. Она у меня с детства. Я сам, можно сказать, экспонат из коллекции…

Последних слов он не объяснил, прервав откровенный разговор так же внезапно, как начал. Они расстались чуть не на год, и Александра давно перестала воспринимать его приглашение всерьез, когда Лыгин вдруг позвонил. Просил приехать, помочь избавиться от «пары коробок хлама», по его собственному выражению.

– Автобусом доедете до городской стелы. – Он назвал подмосковный городок, где Александра никогда не бывала. – Там выйдете, свернете в переулок направо и отправляйтесь прямо по дороге. Придется пройти километров этак пять.

– Пять?! – ахнула женщина. – Но это очень далеко!

– Отличная прогулка по красивой местности, – с некоторой обидой возразил Лыгин. – Но если лень идти, поймайте такси. Их по шоссе десятки шныряют. Когда попадете в дачный поселок, обратите внимание на фонари.