— Мадам Роза, вы любите цветы? — спросила она меня.

Я вынуждена была признаться, что ничего не понимаю в цветах, но считаю их красивыми.

— Ну, это уже начало, — рассмеялась она. — И как можно не любить цветы с таким именем, как ваше?

После чаепития она предложила мне немного посидеть в лавке, чтобы посмотреть, как она работает. Меня удивило ее предложение, но вместе с тем и польстило, что такой женщине, как она, приятно мое общество. И вот она вынесла стул, и я уселась со своим вышиванием возле прилавка. Работа моя не слишком продвигалась, потому что меня заворожило то, что я увидела в тот день.

Лавка была настоящим пиршеством для глаз, и я прекрасно себя чувствовала в этих розовых стенах, среди расставленных повсюду цветов и одуряющих ароматов. У Александрины был помощник по имени Блез, который был очень молчаливым, но работал хорошо.

Я была удивлена, обнаружив, что у цветочников много работы. Представляете, букеты цветов к разным случаям жизни, по самым разным поводам. Я наблюдала за Александриной, одетой в длинную черную блузу, придававшую ей строгую изысканность. Быстрыми точными движениями она ловко разбирала ирисы, тюльпаны и лилии. Блез не отставал от нее ни на шаг, ловя каждое ее слово. По мере надобности он доставлял букеты заказчикам.

У Александрины не было ни минуты передышки. Вошел элегантно одетый господин с завитыми волосами и в черной развевающейся накидке. Ему была нужна гардения — не может же он появиться вечером в Опере без бутоньерки! Потом пришла дама и заказала цветы на крестины, а потом еще одна (вся в черном, бледная и измученная, она едва не плакала), эта заказала цветы на похороны. Молодой священник, который прислуживал отцу Леваску, зашел выбрать лилии на открытие церкви после двухлетней реставрации. Потом наступил черед мадам Паккар, — это был большой еженедельный заказ, потому что она ставила свежие цветы в комнату каждого нового постояльца отеля «Бельфор». Месье Эльдеру потребовалась особая цветочная композиция — в его ресторане на улице Эрфюр собирались праздновать день рождения.

Александрина внимательно выслушивала каждого клиента, что-то подсказывала, предлагала те или другие цветы, описывала букет. Она не торопилась, даже если в лавке создавалась очередь, но проворно предлагала присесть, угощала конфетами или чашкой чая, и следующий клиент терпеливо ожидал, сидя рядом со мной. Нет ничего удивительного, что ее дело так процветает, подумала я, сравнивая Александрину с угрюмой и старомодной мадам Колевийе.

Пока Александрина работала, я сгорала от желания задать ей множество вопросов. Где она берет цветы? Как она их выбирает? Почему она стала цветочницей? Но она была так занята, что я не решалась ее прервать. Я могла только смотреть, сложив на коленях праздные руки, пока она трудилась весь день.

На следующее утро я снова спустилась в ее лавку. Я неуверенно постучала в витрину, и она кивнула, приглашая войти.

— Смотрите, мадам Роза, ваш стул ждет вас! — сказала она, сопровождая свои слова плавным жестом. И ее голос показался мне менее скрипучим, почти приятным.

Я всю ночь думала о цветочной лавке, Арман. С самого утра я не могла успокоиться, пока снова не пришла к Александрине. И я начала понимать распорядок ее дня. С утра они с Блезом побывали на рынке, закупили свежие цветы. Она показала мне темно-красные розы божественной красоты.

— Посмотрите, они настолько великолепны, что разойдутся в одно мгновение. Это сорт «амадис», никто не может устоять перед такими розами.

Она была права. Никто не мог устоять перед этими роскошными розами, перед их упоительным ароматом, богатством окраски и покрытыми дымкой лепестками. В полдень в лавке не оставалось уже ни одной розы «Амадис».

— Люди обожают розы, — объясняла мне Александрина, связывая букеты, которые будут раскуплены теми, кто возвращается вечером домой или отправляется в гости на ужин.