— В другой раз?! В какой такой другой раз?! Да я никогда чужой нитки не взял! — с негодованием воскликнул мужчина.

— Ничего себе не взял! А кто простыни и пододеяльники стащил, когда все спали? — настаивала Агата.

— Какие простыни и пододеяльники? — спросил милиционер.

— Чушь какая-то. Посудите сами, где я мог взять чужие простыни и пододеяльники, — фыркнул мужчина, но потом вдруг хлопнул себя по лбу, как будто вспомнил что-то важное. — Постой, постой, простыни и пододеяльники, говоришь? — обратился он к Агате и неожиданно расхохотался.

Все стояли и в недоумении смотрели на него, а Агата не понимала, что в этом смешного.

— А где? Где ты видела, что я брал чужие простыни и пододеяльники? — сквозь смех выдавил мужчина.

— На крыше, где Карлсон живёт, — ответила Агата.

— Какой ещё Карлсон? — не понял милиционер.

— Который к Малышу прилетал, — объяснила Агата.

— Вот именно, Карлсон. Видите ли, я артист, работаю в детском театре. Вот моё удостоверение, — мужчина достал какую-то книжечку и, раскрыв её, показал всем.

В автобусе повисло неловкое молчание. Самые рьяные поимщики «преступника» скромно спрятались за спины остальных, а пойманный вытер платком выступившие от смеха слёзы и сказал:

— В «Малыше и Карлсоне» я играю вора и, судя по всему, играю очень хорошо.

Милиционер посмотрел удостоверение и, вернув его владельцу, недовольно сказал маме Агаты:

— Разбираться надо со своими детьми.

Мама стояла пунцовая.

— Простите, пожалуйста. Агата такая впечатлительная девочка, — пролепетала она, обращаясь к артисту.

— Значит, вы не вор? — спросила Агата, глядя «преступнику» прямо в глаза.

— Конечно, нет. Я — артист.

— Не приставай к дяде, — мама дёрнула Агату за руку. — Он только в спектакле вора играет, в театре, где он работает.

— Значит, у вас работа такая? — переспросила Агата.

— Да, — подтвердил артист. — Я ведь только в этом спектакле вора играю. А в других бываю и царём, и даже осликом. Это как будто понарошку, понимаешь?

— Вот это работа — всё время играть! Самая лучшая работа на свете! — воскликнула Агата, а потом добавила: — А вы всё-таки зря соглашаетесь воров играть. Вот если бы я была артисткой, я бы одних принцесс играла.

— А если в пьесе принцессы нет? — улыбнулся артист.

— Как же нет? А я?

Глава 9. Красота требует жертв

— Знаешь, кем я стану, когда вырасту? — спросила Агата.

Бабушка поглядела на внучку поверх очков и вздохнула:

— Не иначе как атаманом.

— Не смейся, я серьёзно говорю, — обиделась Агата. — Я теперь точно знаю, что буду парикмахером, как тётя Галя, которая приходила делать маме причёску.

— Так ты же вроде собиралась стать продавщицей в игрушечном магазине, — напомнила ей бабушка.

— Ну я один день буду играть в магазине, а другой буду парикмахером, — решительно заявила Агата и побежала к себе в комнату, чтобы ещё раз взглянуть на своё новое сокровище: флаконы с остатками жидкости для завивки волос. Мама выбросила их в мусор, но Агата вовремя выудила драгоценные бутылочки из ведра и припрятала в ящике для игрушек.