Агате стало обидно до слёз. Она поглядела на ужасную калитку, которая противно блестела от новой краски, потом на безобразную кисть, торчащую из отвратительной банки с краской, и…

Неожиданно оттуда высунулся носишко плутыша.

— Ну что, начнём красить? — деловито осведомился он.

— Они мне не разрешают, — махнув рукой в сторону дома, оскорблённо произнесла Агата и добавила: — Я же не маленькая, чтобы в краске вымазаться.

— Конечно, не маленькая. Вот ты им и докажи.

— А как же бабушкин запрет? — заколебалась Агата.

— Так это она папе запретила давать тебе краску. Он и не даёт. Тебе же про это ничего не говорили!

— Но ведь калитка уже покрашена, — вздохнула Агата.

— Подумаешь, калитка. Невелика премудрость её покрасить. Мы найдём что-нибудь поинтереснее. Можно, к примеру, скамейку подновить, — предложил Тришка.

Это была неплохая мысль. Облупившаяся от непогоды скамейка стояла перед верандой возле дома и давно нуждалась в покраске. Настроение у Агаты тотчас исправилось. Она посмотрела на чудесную калитку, которая красиво блестела на солнце, взяла замечательную кисть, торчавшую из прекрасной банки с краской, и с жаром принялась за работу. К сожалению, на всю скамейку краски не хватило. Агата едва успела покрасить сиденье, как банка опустела.

— Эх, жалко, — вздохнула Агата. Оглядев свою работу, она решила, что даже недокрашенная скамейка выглядит гораздо красивее, чем раньше. Сиденье блестело на солнце, точно лакированное. Тришка тут же объявился, чтобы оценить Агатин труд.

— Здорово! — похвалил он, свешиваясь на хвосте с некрашеной спинки.

— Смотри, я совсем не перепачкалась, — похвасталась Агата и, повертевшись кругом, чтобы показать, какая она чистенькая, нечаянно мазнула юбкой по свежеокрашенной поверхности. Агата испуганно ойкнула. К счастью, платье не испачкалось.

— Надо всем сказать, чтобы никто случайно не сел, — спохватилась Агата.

— Зачем говорить? Можно объявление написать: «Осторожно, окрашено!» — посоветовал плутыш.

— Давай! Вот будет здорово! — захлопала в ладоши Агата и вприпрыжку помчалась в дом. Она недавно научилась писать и была не прочь лишний раз блеснуть своей образованностью. Найдя бумагу и фломастеры, она аккуратно вывела:

Объявление выглядело внушительно. Довольная, Агата побежала его вешать. Первой, кого она увидела, была бабушка, которая после похода в магазин чинно восседала на злополучной скамейке. Агата попятилась, стараясь незаметно улизнуть, но бабушка окликнула её.

— Что это у тебя? — спросила она, глядя на листок в руках внучки.

— Да так, объявление, — скромно потупив глаза, сказала Агата.

Ничего не подозревающая бабушка взяла листок и, прочитав написанное, засветилась от радости.

— Вот умница! Теперь надо повесить объявление на калитку, и тогда никто не испачкается, — похвалила она Агату.

«Умница» покорно повесила объявление на калитку, поглядела на бабушкину любимую юбку и с надеждой подумала, что она покрасилась не сильно. Во всяком случае, при рисовании красками тёмный цвет всегда перебивал светлый, а бабушкина юбка была, несомненно, темнее скамейки. Однако стоило бабушке встать, как все надежды Агаты рухнули. Сзади на тёмно-синей ткани предательски светилось огромное ярко-зелёное пятно.

Бабушка пошла в дом разбирать покупки.

— Всё. Сейчас за юбку попадёт. И зачем только я взялась красить? — обречённо произнесла Агата, усевшись на крыльцо.

— Да, нескладно как-то получилось, — вздохнул невесть откуда появившийся Тришка.