|
Серое платье на ней было порвано. Из раны на левом бедре лилась кровь. Удивительно, как еще она не потеряла сознание. Девица находилась в полубезумном состоянии. Возможно, от пережитого ужаса. Или от горя. Или от наркотиков, которыми успела основательно накачаться. Возможно, от всех трех причин. Учитывая, что полуфэйка была не только источником сведений о нападении, но и в данный момент представляла опасность для себя самой, Исайя распорядился доставить ее в стерильный подземный следственный центр, находившийся под Комитиумом. В качестве свидетельницы, о чем недвусмысленно говорили сопроводительные документы. Не как подозреваемую. Он протяжно выдохнул, противясь сильному желанию уткнуться лбом в окошко наблюдения. Если бы не легкое гудение светильников первосвета над головой, здесь была бы абсолютная тишина. Первое погружение в тишину за многие часы. Скоро это блаженство кончится. Так оно и случилось, словно Урда подслушала его мысли. – По-прежнему не желает говорить? – раздался за спиной грубый мужской голос. Исайе понадобилось два века подготовки – на полях сражений и вне их, – чтобы не вздрагивать от звука этого голоса. Чтобы медленно поворачиваться к ангелу, который сейчас наверняка стоит, прислонившись к двери, облаченный в свою неизменную черную форму. Разум и история напоминали Исайе, что этот ангел – его союзник, хотя интуиция, чутье, внутренний голос… хором утверждали обратное. Хищник. Убийца. Чудовище. Вот кто этот ангел. Однако темные миндалевидные глаза Ханта Аталара смотрели только в окно. Точнее, на Брайс Куинлан. Ни одно серое перышко его крыльев не колыхнулось. С самых первых дней, когда они только встретились в 17-м легионе в южной части Пангеры, Исайя старался подавлять ощущение, что Хант обитает в некоем пузыре постоянного спокойствия. Спокойствие было обманчивым, как затишье перед бурей. Так все вокруг замирало, когда он появлялся. Ничего удивительного, если знать, как Хант обращается со своими врагами и теми, на кого ему укажут. Взгляд Ханта переместился на Исайю. Ничего удивительного: Хант задал ему вопрос и хотел получить ответ. – С тех самых пор, как ее сюда доставили, она не произнесла ни слова, – качнув белыми крыльями, сказал Исайя. Хант снова посмотрел на их «гостью»: – Поступал приказ перевести ее в другое помещение? Исайя знал, о каком помещении речь. Были у них комнаты, где имелось все необходимое, чтобы разговорить попадавших туда. Даже свидетелей. Исайя поправил черный шелковый галстук и не слишком истово вознес молитву пяти богам, прося о том, чтобы к восходу солнца его темно-серый деловой костюм не покрылся пятнами крови. – Пока не поступал. Хант кивнул. Его золотисто-коричневое лицо осталось бесстрастным. Исайя наблюдал за ним, зная, что сам Хант ничего предлагать не станет. Хвала богам, он явился сюда без своего шлема в виде черепа. Шлем заработал ему прозвище, которое знали во всех частях Города Полумесяца, но произносили шепотом: Умбра Мортис. Тень Смерти. Не зная, радоваться или волноваться из-за отсутствия шлема, Исайя молча подал персональному ассасину Микая тонкую папку с досье. Он постарался сделать так, чтобы его шоколадно-коричневые пальцы не коснулись обтянутых перчатками пальцев Ханта. Перчатки и сейчас были со следами крови и хранили запах. Исайя узнал запах ангела, следовательно второй должен принадлежать Брайс Куинлан. Кивнув в сторону помещения для допросов, целиком отделанного белыми плитками, Исайя заговорил: – Брайс Куинлан, двадцать три года, полуфэйка. Тест на кровь, проведенный десять лет назад, подтвердил, что ей доступна фэйская продолжительность жизни. Уровень силы незначителен. Нырок еще не совершала. Имеет полноправное гражданство. Найдена в переулке вместе с одним из наших ангелов. Зажимала ему рану, пытаясь не допустить, чтобы сердце выпало из поврежденной грудной клетки. |
