«Володя мечтал, что домой они будут возвращаться вдвоем… — вспомнил Дима. — Хорошо, чтоб сегодня она вернулась одна!»

Она подъехала на белой машине с красным крестом.

— Я только скажу моим мужчинам, чтобы не волновались, — и сразу обратно, — сообщила она шоферу.

— Поешьте, — посоветовал он.

— Тогда, может, и вы? — Я уже поел…

Дима вошел в подъезд вслед за ней и тихо, смущенно сказал:

— Простите, пожалуйста…

— Что с тобой? — спросила она с тревожным участием, будто предполагала, что он нуждается в медицинской помощи.

— Вам письмо!

— Мне?!

Он впервые разглядел ее, хотя лампочка над дверью лифта светила тускло.

Глаза были добрые, удивленные.

— Письмо?.. Мне? — Она ткнула пальцем в пуговицу пальто, из-под которого виднелся край белого халата. На голове у нее была белая медицинская шапочка, которая (Дима это давно заметил!) очень молодит женщин-докторов и всегда им к лицу.

«Все еще красивая…» — почему-то с огорчением подумал Дима. И протянул ей Володино домашнее сочинение.

— Прочтите…

— Что это? — с озорным любопытством спросила она, словно ожидала какого-то розыгрыша.

— Это письмо. Прочтите…

— Хорошо! Только поднимемся к нам, — предложила она. — А то здесь темно.

— Нет, лучше тут… — ответил ей Дима.

Его голос насторожил ее. Она раскрыла чемоданчик и достала очки.

«Лишь бы никто не вошел и це помешал ей! — думал Дима. — Лишь бы никто!..»

Он даже привалился спиной к двери, готовый задержать непрошеного жильца.

Она сняла очки… Белая шапочка уже не так молодила ее.

Она медленно пошла вверх по лестнице, забыв, что в доме есть лифт.

— Скажите, пожалуйста… — срывающимся голосом крикнул вдогонку Дима. Вы любили его?

Она обернулась.

— Вы любили его? — почти шепотом, изумляясь собственной храбрости, повторил он.

— Я любила его, — ответила она. Сделала несколько шагов, вновь обернулась и добавила: — И я ему навсегда благодарна.

— За что? — спросил Дима.

— За все, — тихо сказала она. — За все…