Звезд было слишком много, и я не удивлялся, что кого то среди них могли забыть. Но отец помнил, а значит, это было важно.

Вдруг позади хрустнула ветка. Я ожидал увидеть нечто страшное, но там была лишь темнота.

– Немного отмотав назад по эклиптике, мы смогли бы рассмотреть Скорпиона. Хотя его здесь тоже не видно.

Я попытался убедить себя, что раз рядом сидит отец, то мне совершенно ничего не грозит. Он не подпустил бы ко мне тьму или монстров. От этой мысли стало спокойнее. Его лицо, всегда глубокое, излишне удрученное, казалось особо добродушным в тот вечер. Мама и потом говорила, что внешне я был точной копией отца, причем это подтверждалось по мере взросления, но вряд ли бы мне удалось когда либо стать столь же переменчивым и задумчивым, как он.

– Антарес в нем главная звезда. Одна из самых ярких на небе…

– Как думаешь, а ему не обидно? – спросил я.

– Кому? – Отец удивленно посмотрел на меня.

– Змееносцу. За то, что его забыли.

– Наверное, обидно. Всегда неприятно, когда о тебе думают плохо те, о ком заботишься. Но он терпит.

Я не понял, о чем говорит отец. Он обнял меня за плечи.

– У каждого свое место в этом мире, и, как себя не обманывай, ты в любом случае вернешься к нему.

Сладковатый запах клена, под которым мы сидели, щекотал нос. Огонь пылал, и я не мог поверить, что он рано или поздно догорит, поддавшись темноте.

– Но если у тебя достойные цели, ты сможешь изменить мир вокруг. И добьешься чего угодно. – Отец привалился к стволу дерева, покрытому темной и шершавой, как наждачная бумага, корой. – Нужно иметь их, наиважнейшие цели, ради которых будешь готов отдать себя, которым будешь готов посвятить всю жизнь. Иначе сломаешься.

Подул слабый ветер, раздувая искры костра в разные стороны. Они были похожи на маленьких светлячков.

– Надеюсь, ты научишься искать верные цели, Максимус, – тихо сказал отец. Лишь он один произносил мое имя полностью. – Они определяют нас. Узнай, к чему стремится человек, и ты узнаешь его самого.

Я продолжал смотреть вверх, на сияющие огненным пылом искры. Они все еще несли в себе память о костре. Такие преданные. Искры взлетали ввысь, все выше и выше. Порой они гасли, но большинство продолжало свой путь. За своей целью. Вперед, к небесам. В отличие от меня, они могли туда долететь. Искры спешили сбежать от этой реальности, преодолеть все преграды и оказаться в лучшем месте. Они словно хотели стать новыми звездами.

Глава II

Порядок и подчинение

В помещении терпко пахло твердым огнем. Самоцветы в камине остывали, лишь некоторые из них еще тлели фиолетовыми искрами. От кромешной темноты спасал желтоватый светильник, да и тот освещал лишь небольшой уголок кабинета – ровно там, где за просторным каменным столом сидел эквилибрум.

Задумчивость отражалась на его лице – волевом, вечно хмуром и обремененном тяжестью, словно бы эта душа страдала от гравитации чуть сильнее, чем другие. А еще лицо покрывало множество длинных шрамов, точно кто то в припадке ярости исполосовал широкие брови, тонкую полосу губ, веки впалых глаз, оставив бледные глубокие рытвины. Звезда дремал, он не замечал ни мигания панелей на столе, ни их жалобных сигналов. Ничто для него не существовало.

А затем в его мире появился настойчивый звон, от которого темнота, казалось бы, покрылась рябью. Эквилибрум с трудом перевел взгляд с пустоты на запечатанный вход. Тот испарился, позволяя посетителю войти в просторный кабинет.

Прибывший звезда отточенным движением скрестил ладони на ключицах, приветствуя вышестоящего по спектру и званию, а затем так же быстро убрал руки за спину. Вошедший немного расслабился и озабоченно оглядел кабинет.

– Луц, как давно вы спали? – Получив в ответ лишь неопределенное пожатие плечами, он с большей серьезностью закачал головой.