|
Аня пришла с работы — а компьютера нет. Вадик сказал, что продал его за десять тысяч, и очень обиделся, когда узнал, что работы пропало на четырнадцать тысяч: «Почему ты не предупредила?! Ты же знаешь, как мне сейчас деньги нужны! Только о себе думаешь!» Ковёр, её дублёнку и их обручальные кольца он тоже продал. Потому что ковёр всё равно немодный, дублёнка летом всё равно не нужна, а кольца они всё равно не носят — он не привык, а у неё пальцы похудели так, что кольцо соскальзывает. Вот он и продал, пока она не потеряла… Но денег всё равно выручилось мало, на солидный оборот никак не хватало. Да ещё оказалось, что регистрация, аренда даже самого убогого ларька, «крыша», санэпиднадзор, налоговая инспекция — всё это стоит гораздо дороже, чем он предполагал. Тогда Вадик взял ссуду в банке. Под залог квартиры. Больше-то закладывать было нечего. Долги надо было отдавать, а отдавать было нечем, никакого оборота — ни большого, ни хотя бы маленького — не получилось. Торговля не пошла. Вадик считал, что виноваты продавцы — лентяи и жулики. Он уже трёх продавцов сменил, а торговли всё равно никакой. Не самому же в том ларёчке сидеть? Он своё дело сделал, он такие бабки в бизнес вложил, а эти лентяи и жулики специально делают всё для того, чтобы эти бабки вылетели в трубу. Бабки правда вылетали в трубу со свистом. Почти все Анины заработки шли на погашение долгов. К тому же, и заработков стало меньше. Без компьютера было трудно. Приходилось читать распечатку, потом относить типографским наборщикам на правку, потом по второй распечатке делать сверку… Времени не хватало. Вадик потерпел месяца два, а потом сказал, что никакой серьёзной помощи от неё он не видит. Серьёзная помощь будет в том случае, если её мама продаст свой дом и вложит деньги в его бизнес. Он уже серьёзно интересовался ценами на недвижимость в райцентрах. Дом Аниной матери придётся продавать срочно, поэтому больше семи тысяч долларов за него не возьмёшь. Ну, и то хлеб… Хотя бы часть ссуды погасить можно будет. Не терять же ему квартиру только потому, что продавцы — лентяи и жулики, «крыше» и всем официальным инстанциям он платит из своего кармана, а от жены — никакой серьёзной помощи… Аня пошла и подала заявление о разводе. Ну, и как всё это можно рассказать постороннему человеку? Тем более — этой даме с бриллиантовым браслетом на прекрасной руке. Вряд ли вообще поймёт, о чём идёт речь.
Дама и не поняла. — Ну, мало ли кем мужики увлекаются, — пренебрежительно сказала она и махнула прекрасной рукой, разбрызгав браслетом сноп разноцветных искр. — Да если даже и серьёзно кем-то заинтересовался… Всякое бывает. Но за любовь бороться надо! — С кем? — удивилась Аня. — Да и как бороться? Я не понимаю. Любовь или есть — или нет. Если есть — бороться незачем. Если нет — бороться не за что. Логично? — Логично, — серьёзно согласилась дама. Опять внимательно поразглядывала Аню, осторожно спросила: — Так ты что… не страдаешь? Аня как следует обдумала вопрос, неуверенно пожала плечами, виновато сказала: — Кажется, нет. Уже всё прошло… проходит. Только устала очень. — Это тоже пройдёт, — тоном психотерапевта заметила дама. Вздохнула и вдруг заговорила совсем другим тоном — деловым и даже холодноватым: — Ну, ладно. Теперь о деле. В вашей дыре нет даже никакой фирмы по подбору персонала. Вот нам и пришлось объявление давать. До тебя уже приходили четыре женщины. Они старше, наверное, умеют больше, чем ты. Две из них уже работали помощницами по хозяйству в приличных семьях, могут принести рекомендации. Одна работала поваром в столовой. Одна — процедурной медсестрой. Все здоровы, справки есть. Я никогда не выбирала персонал сама. |
