|
Он был интриган в самом широком смысле слова. Интриган, а не убийца. Он убивал хитро составленными договорами, душил кредитами и векселями. Вот почему его так измучил Домзак. Точнее, та октябрьская ночь сорок первого года. Не будь той ночи, он бы внукам разве что анекдоты о проделках зеков рассказывал, да и то - вряд ли. Служба как служба. И вдруг в одну ночь служба становится кошмаром наяву, который, преображаясь, преследует его десятилетиями. Байрон не мог поклясться, что дед во всем этом деле с Мишей Звонаревым чист, яко агнец, но у него угасла уверенность в собственной правоте, которая поддерживала его в разговоре с Виктором Звонаревым. А он признался в смерти Тавлинского-старшего и перепилил себе горло ножовкой...
Байрон застонал. Рывком сел на кровати, налил из кувшина самогонки и выпил. Перепилил горло ножовкой. Значит, деда убил не Виктор. Он схватил мобильник, набрал номер. - Аршавир, привет! - Наконец-то! Мы уж с Артемом заждались, командир. Как дела? - Свободен и могу уезжать. Просто нужно покончить кой с какими формальностями. Наследство, то да се... Слушай, ты же специалист. Объясни мне, что такое угольные брикеты в руках плохого человека. Много угольных брикетов. - Марг.* - Понятно. А детали? Он уже спал, когда в комнату вошла Оливия. Она была в черном платье, туфлях на высоких каблуках и со шприцем в руках. - А! Ты уже баиньки! - Она откинула край одеяла. - Но голенький значит, ждал сестру милосердную. Погоди-ка... Положив шприц на тумбочку, она стала раздеваться, швыряя вещи куда попало. От нее пахло вином и духами. - Сейчас, миленький, сейчас... - Разнагишавшись, сделала укол и бросила шприц в корзину для мусора. - Когда я к тебе шла, за мной Дианка шпионила. А я ей - язык показала! Она рассмеялась. Байрон облегченно вздохнул: лекарство начинало действовать. Оливия залезла под одеяло с другой стороны, погладила его теплой ладонью по животу. Поцеловала в плечо. - Как хорошо от тебя лошадью пахнет! - Можно мне выпить? - Байрон опустил ноги на пол, налил полстакана Нилиного зелья и с наслаждением выцедил. - Приятно, черт возьми, когда ветер за окном вот так шумит. Еще бы кошку под руку... - Мур-р, - изобразила кошку Оливия. - Только под руку? Дверь бесшумно распахнулась. В дверном проеме стояла босая Диана с включенным фонариком, свет которого ослепил Байрона. - Как там Герцог? - Он прикрыл лицо рукой и отклонился, пытаясь разглядеть то, что Диана держала в другой руке. - Сдох. - Опять она! Оливия привстала и тотчас повалилась набок, сраженная пулей. Диана ойкнула и присела. - Байрон, я не хотела... я к тебе... а она... - Закрой дверь! - приказал он. Прыгая на одной ноге, он обогнул кровать, склонился над женщиной. - В висок. Наповал. - Я просто хотела напугать, честное слово... Что же делать-то, Господи? Держась за спинку кровати, он подковылял к ней, взял пистолет. - Иди к себе, оденься и жди меня. Я мигом. Она встала. Только сейчас Байрон разглядел, что на ней были черные трусики и лифчик, а на руках - черные перчатки. - Оденься и жди. Тебя никто не видел? - Нет. - Да иди же! На рукоятке мои отпечатки останутся. - Но я... - Марш отсюда! Спустя несколько минут он без стука вошел в комнату Дианы. Она уже была в джинсах и свитере, завязывала шнурки на ботинках. Черные перчатки. Он порыскал взглядом по комнате. Нету. - Пошли. Быстро шагая, они спустились черной лестницей во двор. Байрон открыл ворота. - Отвезешь меня к мосту и сразу же - сразу же! - вернешься домой. Если спросят, где была... Да заводи ж ты машину! Скажешь: Байрон просил отвезти в ночной клуб... - Здесь только казино Татино. |
