— Да-да, — заискивающе забормотал бригадир, быстро меняющий цвет лица с белого на обычный.

— И я не шучу. Сами видели: двенадцать человек ваших на тот свет уже отправили.

— Сейчас мы уедем, а вы похороните ваших корешей, что ли, — вмешался я. — Вон там уже одна могилка свежая есть. Лопаты в сарае. Всё-таки христиане. Негоже всё так бросать.

Мы погрузились в машину. Я занял место в кунге, осваиваясь в потолочном люке со своим «Тигром», а Дима с Гошей уселись в кабину. Трёхмостовый ЗИЛ-131, бодро взрыкнув мотором, тронулся с места, оставляя за собой растерянных горе-вояк.

Сто тридцать первый бодро катил по лесной дороге, поглощая своими рубчатыми колёсами километр за километром. Правильно говорят, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. В нашем случае и ехать было неплохо. Я уютно задремал на мягком сиденье кунга и даже не заметил, как машина остановилась. Проснулся от того, что меня мягко потряс за плечо Дима:

— Ну, ты, брат, мастер на массу давить, — засмеялся он, увидев, что я открыл глаза.

— Так ведь не выспались же, — оправдался я. — Чего встали?

— Там впереди лес кончается, а дорога дальше в населённый пункт упирается какой-то.

— И что?

— А на въезде баррикада. И люди с оружием ходят. Вот и думаем, туда ехать или нет.

— Объезд есть?

— Гоша говорит, что есть. Только возвращаться надо. Километра два назад пилить.

— Надо объезжать. Не хочется что-то мне туда соваться. Разворачивайся.

— И даже не посмотришь?

— А что смотреть? Это если бы нам через них ехать пришлось, можно было бы глянуть. А так… Что я там не видел?

— Воля ваша, господин начальник, — засмеялся Дима и вышел из кунга.

Вернулись назад, отыскали объездную дорогу и покатили по ней. Конечно, может и не было ничего страшного в этой баррикаде. Может это просто силы самообороны. Времена нынче смутные, и народ организуется, как получается. Но рисковать почему-то совсем не хотелось. И опять зашлёпали своими лапами по кунгу разлапистые ели, навевая дремоту. Стало светлее и я, посмотрев вокно, увидел, что мы вырвались из леса и двигаемся по наезженной просёлочной дороге, оставляя справа негостеприимный населённый пункт. От крайних домов наперерез нам выскочил мотоцикл с двумя седоками, но увидев меня в потолочном люке с карабином наизготовку, резко развернулся и поехал назад. Вот так. Как хочешь, так и понимай. Хотя, чего там понимать. Поиметь с нас хотели. А мы не дали.

Лес закончился и поля менялись перелесками, открывая широкую перспективу на много километров вокруг. На ночёвку остановились у небольшого оврага, в котором протекал ручеёк с чистейшей родниковой водой. Я хватанул воду прямо с ладони, и зубы заломило от холода. А вода оказалась необыкновенно вкусной. Поужинали и принялись укладываться спать, предварительно определившись по сменам. Ещё раз попадать так, как попали на лесничей заимке, никому не хотелось. Себе взял самую собачью вахту — под утро, завалился в будке вахтовки и сразу заснул. По ощущениям, разбудили меня практически сразу. Я открыл глаза и ошалело сел на сиденье:

— Что случилось?

— Ничего. Твоя смена, — ответил Гоша и, не дожидаясь, пока я заступлю на пост, улёгся и сразу заснул.

Я залез на крышу и, усевшись по-турецки и положив «Тигр» на колени, закурил. Конечно, нарушение, да вот захотелось. Ещё было темно, но рассвет уже чувствовался. Ночные птахи петь уже перестали, а утренние ещё не проснулись. В воздухе разлилась какая-то чистая тишина. Похолодало, и на землю упал туман, оставляя на траве капельки росы. Всё в природе словно замерло в предвкушении восхода солнца.