Дмитрий Казаков. Дорога из труповЛоскутный мир – 4
Терри Пратчетту – великому и неподражаемому. Всем упертым карьеристам. Часть первая Люди убеждены, что всякая история имеет четко обозначенные начало и конец. Но это лишь доказывает то, что человеческое сознание не только линейно, а еще и ограниченно. На самом деле любую Сагу о Великом Герое можно начать с момента встречи его дедушки с бабушкой, а закончить не в момент торжества над Вселенским Злом, а после того, как могилу Героя забудут и свившая гнездо на могильном камне птичка очень не вовремя справит нужду на голову очередному добру молодцу, как раз собравшемуся замахнуться мечом… Все истории переплетаются, образуя некое полотно, окинуть которое взглядом может разве что Творец. Нашу историю можно начать с момента, когда компания богов, то ли безумных, то ли просто очень хорошо проведших время в божественном аналоге Амстердама, создала мир. Самым простым способом – с помощью плагиата. Божественного плагиата. Для этого они надергали кусков самых разных Вселенных и сшили из них нечто вроде огромной скатерти. Украсили ее всяческими прибамбасами типа солнца, системы обогрева, работающей на горючих душах… А потом боги протрезвели и… скорее всего, ужаснулись. После чего отправили свое творение болтаться в космосе подальше от взглядов приличных существ (то есть тех, что изобрели астрономию). Можно начать нашу историю с этого момента, но мы поступим более традиционно. * * * В любом городе обитаемой Вселенной есть стража. Надо же кому-то с воплями гоняться за преступниками, бродить по темным улицам и питаться кофе с пончиками! Имеется она и в Ква-Ква, самом большом городе Лоскутного мира, где носит забавное название – Торопливые. Возглавляет местных стражей порядка не какой-нибудь там капитан, а Магучий Единственный Ночальник Торопливых. И занимает эту должность Игг Мухомор, прирожденный полицейский. По крайней мере, в том, что касается дурного нрава и склонности гореть на работе. В данный момент он сидит в своем кабинете, где непонятно почему всегда пахнет брагой, и на лице МЕНТа, багровом и круглом, кверху переходящем в лысину, красуется плохо скрываемое удивление. Вызывает его то, что по другую сторону стола сидит желающий стать стражником. Точнее, то, что этот желающий не выглядит сумасшедшим. Было бы неверно утверждать, что Торопливые не обладали в городе авторитетом. Авторитет у них был, огромный – можно сказать, даже колоссальный, просто являлся он величиной отрицательной. Все, вплоть до последнего гоблина, приехавшего в Ква-Ква два дня назад и живущего в ящике из-под селедки, знали, что Торопливые не смогут поймать даже собственную задницу, пойди она на преступление. Что они берут взятки, когда у них хватает для этого ума, а случается подобное не так часто, что они первыми бегут от опасности. – Так, начнем сначала, – сказал Игг Мухомор. – Повтори, как тебя зовут? – Форн Фекалин. – И ты хочешь служить в страже? – Да. Защищать закон и порядок. И найти свое место в жизни. Торопливые имели к закону и порядку примерно такое же отношение, как сапог – к балету. То есть балерины выступают в обуви, и у нее есть носок, подошва и приближенно сапожная форма… – Хм! – Игг Мухомор вынул из кармана клетчатый носовой платок и принялся вытирать лысину. Тот, кто назвался Форном Фекалином, был невысок и мог похвастаться тем сложением, обладателей которого кличут словом «жилистый». Бледное длинное лицо характеризовалось крайним отсутствием индивидуальности. Уши, глаза, волосы, нос – все как у людей, стандартный комплект, взгляду не за что зацепиться. |
