— Ну и? — заинтересованно спрашиваю.

— Тут ко мне, пока тебя не было, несколько раз подходили собаки, расспрашивали, как попасть в Клан и что там за жизнь. Трое очень серьезно настроены, у них бабы из человеков, как у Теда. Еще восемь сильно думают на похожую тему. Две из этих восьми женщины, они, наоборот, приятелей из людей имеют мужского пола. Тебе сегодня-завтра надо посидеть в комнате, обязательно появятся. Сам поговоришь и посмотришь. Кое-кто нам вполне пригодится на острове. Специальность подходящая. Только я вроде в это вмешиваться не должен…

Я кивнул поощряюще.

— Смотри внимательно, — сказал он, — может, даже с паучихой… А то сам должен понимать: скрыть, что Зверь ходит налево, будет практически невозможно. А не приживутся, что тогда делать? Уже Дов «совершенно случайно» задавал разные вопросы — куда ты девался, и не имеется ли у тебя родного, очень похожего, брата. Что-то они почуяли, наверняка Зверь попался на глаза. И про Черепаху спрашивал. Что может, что нет…

— Надеюсь, ты сказал, что всё? Даже по небу ходить.

— Перестань, — с досадой ответил он, — я на сильно умного не претендую, но одно дело, когда тебя прямо спрашивают, и совсем другое, когда вроде бы случайно и не только меня. Сунут они к нам своего подгляда непременно.

— Посмотрим. Не в первый раз. Есть еще что интересное?

— Ей, — он ткнул пальцем в потолок, явно имея в виду Черепаху, — что-то от тебя сильно надо. Третий день ходит, хвостом машет и поминутно вздыхает, скоро на стенку полезет. Не знаю что, но смотри внимательно. Клан отдельно, семейство наше отдельно, а Черепаха сама по себе. Пауки всегда лучше всех знают, что полезно, что вредно. Одна проблема — наши мысли могут очень не совпадать с их мнением.

Я толкнул дверь плечом и вошел в комнату. Черепаха лежала на моей кровати, заложив руки за голову, и разглядывала потолок. Кроме плохо положенной на основу краски, отчего местами были полосы, ничего интересного там не было. Я-то знаю, сам изучал пару раз. Ничего нет лучше для успокоения нервов, чем гладкая белая поверхность. Хорошо хоть ботинки сняла. С нее станется — в грязных сапогах на чужое одеяло. Вроде бы случайно получается, но на свое собственное так никогда не ляжет.

— Вижу тебя, — привычно пробубнил я, — о великий паук маленького Клана Пятипалых, лучше которого нет, если не считать, — я старательно загнул пальцы, — один, два и, под большим сомнением, три. Четвертое место крайне почетно. У нас их всего три, если не считать Зверя.

— Ты подозрительно доволен, — сказала она, садясь. — Что Хозяйка родила нормального медвежонка, я уже в курсе, но с чего столько счастья? И потом, — подозрительно добавила она, — где твой пулемет, который ты таскаешь с собой постоянно? Жену вот можешь оставить, а пулемет до сих пор не забывал ни разу.

— Пулемет я вручил Следаку, — вешая вещи на крючок и пихая вещмешок под кровать ногой, — поясняю ей. — Вместе с коробкой и приготовленными к стрельбе лентами. Пусть тоже порадуется, пока гранатомета еще нет. Надоело таскать на себе все это железо. Воевать тоже надоело. Здесь стреляют, там стреляют. Одна радость — можно карманы набить, но у меня уже не помещается, все занято.

После длительных раздумий я пришел к выводу, что засяду в комнате и буду выходить только пожрать, пока не соберемся домой. Надо сдать еще пару самолетов заказчикам, собрать всех и ехать. Первоначальный осмотр города и разведку на тему «чем поживиться» можно считать прошедшими успешно. Особых проблем в ближайшее время не вижу, контакты можно продолжать.