Летним вечером в пятницу, когда королевская семья собралась в гостиной поужинать, принц объявил родителям о своем намерении жениться по любви. Те, наверное, строго ему ответили: «Нет, нет и нет!» И на протяжении всего ужина растолковывали Дипендре, что короли женятся не по любви, а по расчету.

Кронпринц вспылил, выскочил из-за стола, где-то мгновенно раздобыл две автоматические винтовки, вернулся в гостиную и открыл шквальный огонь.

Так погибли король Бирендра и королева Ашварья, их дети принц Нираджан и принцесса Шрути Рана, две сестры короля и еще несколько родственников.

А несчастный влюбленный, помутившись рассудком, пустил себе пулю в висок. Некоторое время он находился в коме. И следуя непальским законам, растерянный госсовет был вынужден провозгласить этого парня — королем.

Представляю, как лихорадило Непал с его конституционной монархией и дюжиной компартий — от умеренной Объединенной марксистско-ленинской до нелегальной троцкистско-маоистской, которая функционирует в джунглях; с его никакой экономикой; зажатого с двух сторон пристрастными Индией и Китаем…

Короче, регентом был назначен младший брат Бирендры — пятидесятичетырехлетний принц Гьянендра, на свое счастье отсутствовавший на том историческом ужине. Непальские журналисты охарактеризовали его как «жесткого управленца», «имеющего склонность к огромным тратам», что «крайне раздражало покойного монарха».

Сын Гьянендры тоже не произвел на перепутанный народ благоприятного впечатления: несмотря на свой юный возраст, он в мелких стычках уже успел застрелить нескольких человек.

…В общем, правильно мы сделали, что не пошли гулять в этот их дендропарк.

И точка.

4 глава

Урал — Старший брат Гималаев!

Нам стоило отдохнуть с дороги, немного успокоиться, прежде чем выйти в город из нашего «Центра Мира» и уже затеряться в толпе. За окном очень близко располагалось кирпичное строение, по форме напоминавшее фрегат в разрезе. Там была палуба, нос, корма, несколько кают, грузовой отсек, а вместо парусов надувались и трепетали на бельевой веревке воздушные сари. Причем по всей «палубе» были разложены самые невероятные, немыслимых фасонов и расцветок, безумные карнавальные шляпы, штук их лежало сто! Пес лаял, щебетали птицы, смех, пенье, разговоры, такая царила праздничная атмосфера! А уж из-за «фрегата» с улицы надвигалось неслыханное по глубине звучание — может быть, поющих раковин, может быть, гималайских горнов.

Мы выскочили из отеля и поспешили мощеной булыжником мостовой на этот звук. Я шла потрясенная, вытаращив глаза с разинутой варежкой, потому что Непал, о котором я только и грезила, обрушился на меня в своем великолепии.

Средневековый город гудел, как шмелиное гнездо. Толпы людей плыли по его узким улицам — поистине вавилонское столпотворение! Ибо тут были густо перемешаны народы всего мира. Во-первых, сами непальцы смело своими силами могут возродить Вавилонскую башню — тут и индуисты, буддисты, приверженцы ислама и стойкие последователи 5 серьезных и древних шаманских культов, непали, майтхили, бходжпури, таманги, тхару, невары, авадхи, гурунги, рай, манары…

Плюс — толпы приезжих с плывущим взором разгуливали туда-сюда!

Даже не верилось, что до середины прошедшего века взглянуть на Непал удалось всего-навсего пятидесяти иностранцам. И это за многотысячелетнюю историю страны! Еще каких-нибудь сорок лет назад Белые ворота Катманду были закрыты для чужеземцев.

А тут — пожалуйста, со всей душою, вдоль уходящих за горизонт рыночных рядов, магазинчиков, лавочек идет фантасмагорическая торговля древностями, бесценными кладами и сокровищами: на витринах и на прилавках лежат украшения гималайских племен и народов — киратов, бхотов, лимбу, лепча и кхампа.