Изменить размер шрифта - +
Привратница жалостливо посмотрела на падавших с ног женщин, но повела их к воротам и выпустила за стены монастыря в свирепую бушующую метель.

Оказавшись за воротами обители, где рассчитывали найти защиту и покой, женщины растерянно переглянулись.

– Никаких слёз, Иста, – твёрдо сказала госпожа. – Значит, нам придётся самим бороться за свою жизнь. Но лучше замёрзнуть под стенами святой обители, чем попасть в руки этих извергов в облике человеческом. Когда я вспоминаю взгляд того, кого величают принцем, не могу сдержать дрожи. Он ужасен, хуже лютого зверя. Пойдём, милая, Бог не оставит нас.

Они пошли вдоль высокой монастырской стены, ведя мулов в поводу, и уже почти наполовину обошли её, когда открылась маленькая калитка. Высокая, худая как жердь монахиня, приложив палец к губам, пригласила их войти. Несколько шагов, и они оказались перед дверью маленького, крытого соломой строения. Они вошли в него вместе с животными и блаженно расслабились. Здесь было намного теплей, чем на улице. На полу была набросана солома, в огороженном углу навалено сено, на скамье под стеной небольшой кучкой громоздились овечьи шкуры. Монахиня знаками показала накинуть их и устроила женщин на скамье, прикрыв им ноги другими шкурами. Блаженство снизошло на усталых путниц – крыша над головой, широкая скамья и тёплые шкуры. Мулы пристроились к сену. Им тоже было хорошо.

Пригревшись под тёплыми шкурами, Вала задремала. Усталость брала своё, несмотря на крайнее напряжение и страх перед будущим. Она вздрогнула и открыла глаза, когда скрипнула дверь сарая. Вошла настоятельница. Она что-то тихо сказала высокой монахине, та кивнула и вышла. Настоятельница подошла к устроившимся на скамье путницам и жестом показала, чтобы они не вставали. Села рядом. Глаза её смотрели сочувственно.

– Прости, дитя моё, но я не могла поступить иначе, – сказала тихо. – Никто не должен даже догадываться, что я помогаю тебе. А теперь расскажи мне всё, что с тобой случилось.

И Вала поведала доброй женщине всё, ничего не утаила от неё… Та содрогалась, слушая подробности горестной драмы. Потом печально покачала головой:

– Мне страшно слушать твою повесть и трудно решиться сказать то, что мне ведомо, а тебе нет. Но ты должна это знать, дочь моя. Отец Ансельм, который исповедует нас, принёс известие, что твой отец, славный рыцарь Оуэн де Плешар, минувшим летом пал в битве, обороняя границы владений нашего лорда. Так что тебе не приходится рассчитывать на его защиту. Поместье ваше король Стефан передал другому рыцарю, велев оберегать прилежащий к нему участок границы.

Сердце Валы сжалось от новой боли. Отец! Как же так? И она даже не проводила его в последний путь. Одна, совсем одна. Без дома и без родных. Только Иста при ней и осталась. Слёзы защипали глаза и потекли по осунувшемуся лицу, руки нервно сжались.

– Не надо плакать, дитя моё, – ласково добавила матушка, погладив её по руке. – Тебе придётся быть сильной. Кто знает, как долог твой путь? Уходить надо как можно дальше и как можно скорее. И только на восток. Там, если повезёт, можно затеряться. Здесь же тебя быстро найдут. И забудь дорогу в Уэльс, туда тебе не пройти.

Вала кивнула, соглашаясь. Говорить она не могла.

И тогда мать Ранульфа поведала, как видится ей путь к спасению двух беглянок. Сегодняшний день они могут отдохнуть здесь. Она велит навесить на сарай большой замок, да никто и не придёт сюда по такой погоде. В сарае не слишком холодно, и они могут поспать, немного набраться сил. Но как только наступит ночь, надо уходить. Уйти можно через заднюю дверь сарая и известную им калитку. Немного дальше за холмом располагается имение отца Ансельма. Там, на краю участка есть такой же сарай, где можно будет отоспаться весь следующий день. А потом, как стемнеет, двинуться в дальнейший путь. Метель к тому времени начнёт стихать, но успеет замести следы.

Быстрый переход