|
Лица их больше напоминали морды летучих мышей, чем человеческие лица: огромные уши, маленькие вздернутые носы и здоровенные пасти, из которых торчали заостренные, как иглы, клыки. Первыми добрались до пола те существа, которые выбирались из нижнего яруса камер. Но верхние ярусы тоже продолжали открываться, и твари выбирались из камер сотнями. Они сноровисто спускались вниз по испещренной отверстиями стене, цепляясь когтями. Те, которые добрались вниз первыми, увидели последних пиратов, когда те входили в расселину. Указывая на них когтистыми пальцами и пронзительно вереща, ближайшие к расселине твари бросились туда. У Конана волосы встали дыбом от свойственного варварам ужаса перед опасностями сверхъестественного происхождения. Он узнал в тварях чудовищных «брылюк» из запоросканских легенд — созданий, которые и не люди, и не звери, и не демоны, но одновременно и то, и другое, и третье отчасти. Их почти человеческий разум служил их звериной жажде человеческой крови, а их сверхъестественные способности позволили им выжить, хотя они были заточены в могилах в течение столетий. Созданий тьмы удерживало взаперти магическое пламя. Когда оно погасло, брылюки вырвались наружу, чудовищно свирепые и алчущие крови. Те, которые спускались на пол рядом с Конаном, бросились к нему, протягивая страшные лапы. С нечленораздельным ревом киммериец закружился на месте, размахивая мечом, чтобы не подпустить тварей со спины. Меч отсекал здесь голову, там лапу, а одну брылюку разрубил пополам. Но они продолжали напирать, пронзительно вереща. Со стороны спиральной лестницы раздались вопли туранцев. Брылюки набросились на них сверху, подобрались к ним снизу и вонзили клыки и когти в их тела. Лестница заполнилась корчащимися и дерущимися фигурами. Туранцы бешено отбивались от напирающих на них тварей. Клубок тел, состоящий из гвардейца и нескольких вцепившихся в него брылюк, скатился по лестнице и упал на пол. Вход в расселину был основательно заблокирован визжащими брылюками, которые старались протиснуться туда и погнаться за пиратами Конана. Конан почувствовал, что еще несколько секунд, и они раздавят его своей массой. Ни один выход из пещеры не был доступен. С яростным ревом Конан промчался через пещеру, однако не в том направлении, которого ждали брылюки. Конан двигался бросками и зигзагами. Меч в его руке превратился в бушующий ураган стали. Киммериец достиг стены в точке непосредственно под помостом, которым оканчивалась спиральная лестница перед входом в тоннель. За ним оставался след неподвижных или корчащихся тел. Твари вцеплялись в него кривыми когтями, разрывали на нем кольчугу, драли на куски одежду, наносили глубокие царапины, из которых текла кровь. Достигнув стены, Конан отбросил щит, взял меч в зубы, высоко подпрыгнул и ухватился за край отверстия нижнего яруса, которое уже покинул его обитатель. С обезьяньей ловкостью киммерийский горец полез вверх по стене, используя отверстия камер как опоры для рук и ног. В один из моментов, когда голова Конана оказалась на уровне одного из отверстий, ему прямо в лицо уставилась жуткая морда брылюки, которая как раз выбиралась наружу. Кулак Конана молниеносно устремился вперед и попал в ухмыляющуюся морду твари, круша кости. Не задержавшись ни на миг посмотреть, каков был результат удара, Конан полез дальше наверх. Позади него по стене лезли вверх преследующие его брылюки. Наконец, со вздохом облегчения и ворчанием, он оказался на помосте. Гвардейцы, которые шли последними, увидели, что творится в пещере, и бросились бежать обратно по тоннелю. Несколько брылюк устремились за ними как раз в тот миг, когда Конан показался на помосте. Твари не успели броситься на него, а он уже был среди них, быстрый и смертоносный, как ураган. Меч Конана принялся крушить белую неестественную плоть, и помост заполнился телами и обрубками тел. На мгновение путь был расчищен от визжащих чудовищ. |
