Пока, однако, Демерису не попалось ничего страшнее кролика или ящерицы. Кроме «птицы» со змеиными хвостами, которую он встретил на границе, появились и другие: одна с четырьмя прозрачными крыльями наподобие стрекозиных и с толстеньким тельцем бабочки, другая — с длинным, до десяти футов, шлейфом из полудюжины извивавшихся щупалец, вроде крысиных хвостов. Закричала голубая сойка, и на глазах Демериса щупальца прямо в воздухе ухватили земную птицу, как муху.

Часа через три он добрался до края земляной чаши, вероятно — пересохшего озера. На дне теснилось несколько неопрятных домишек из саманного кирпича. Скудная растительность вокруг чаши была самая обычная: креозотовые кусты, мескит и юкка. У яслей чинно стояли лошади, пара тощих пегих коров примеривалась к колючей опунции, а полуголые детишки гонялись друг за другом в пыли. Ни в детях, ни в жилье, ни в фургонах, ни в разбросанной утвари не было ничего неправильного. Но всем известно, что призраки способны перевоплощаться во что угодно. Авангард вторжения распространился по территории Соединенных Штатов в человеческом обличье. Тем не менее деревня выглядит человеческой. Бад говорил, что между границей и Городом призраков есть городки, населенные потомками тех, кто не захотел покинуть зону оккупации. Разумные люди ушли, хотя официально пришельцы ничего от них не требовали. Но кое-кто остался.

День клонился к вечеру, потянуло первым холодком. Рана продолжала пульсировать. Демерису не хотелось без крайней необходимости дожидаться утра под открытым небом. Почему бы не попроситься переночевать?

К домикам вела грунтовая дорога. Демерис уже прошел полпути, когда из-за узловатых ветвей мескитового куста вышел карлик лет девяноста с лицом огрубелым, как древесная кора, и загородил дорогу. Мгновение спустя к нем присоединился коренастый парнишка лет шестнадцати в драных штанах и такой же майке. По жесту карлика мальчишка направил на Демериса оружие: блестящий металлический ствол в полтора фута длиной с раструбом на одном конце и чем-то вроде резиновой груши на другом. Демерис поднял руки, показывая ладони.

Старик что-то сказал на неблагозвучном языке, состоявшем из хрипов, щелчков и фырканья. Мальчишка в лохмотьях кивнул и ответил на том же языке.

— Один идешь? — спросил мальчишка.

Черноволосый и черноглазый, он мог быть индейцем или мексиканцем. Щеку пересекал грубый красный рубец, доходивший до виска.

— Один, — ответил Демерис, не опуская рук. — Я с той стороны.

— Это дураку понятно.

Акцент у мальчишки был странный: он говорил глухим голосом, глотая окончания. Демерис понимал его с трудом.

— Энтрада? Не староват ли ты для этого дела? — В черных глазах мальчишки мелькнула насмешливая искорка, но лицо осталось бесстрастным.

— Я первый раз в зоне, но это не совсем энтрада…

— По первому разу всегда энтрада. — Мальчишка что-то объяснил старику, который отозвался длинной речью.

Демерис терпеливо ждал.

— Хорошо, — повернулся наконец к нему мальчишка. — Ремигио говорит, мы тебе поможем. Хочешь провести здесь свои тридцать дней, пожалуйста. Будешь работать в поле, больше ничего. Если надо — продадим сувениров, будешь хвастаться дома, как остальные. Согласен?

— Я же сказал, это не энтрада, — рассердился Демерис. — Энтрада — детские игры, а я не маленький.

— Тогда что ты здесь делаешь?

— Ищу брата.

Нахмурившись, мальчишка сплюнул.