– Точно не хочу.

– Ты просто боишься.

– Я не боюсь.

–Нет, боишься.

– Это ты так считаешь.

– Тогда докажи.

– Да пошел ты.

– А кто-то... не будем показывать пальцем – кто... очень громко кричал о том, что собирается испытать всев этой жизни, что ему нужны свежие впечатления. Как ты собираешься о чем-то писать, если ты ничего не делаешь, а только стоишь и смотришь?!

– У меня богатое воображение, – сказал Пит.

Но, может быть, Джеф и прав. Он долженпотрогать тело – и не только для того, чтобы узнать, каков труп на ощупь, но еще и для того, чтобы узнать, как он самсебя будет при этом чувствовать.

Я должен сделать это ради искусства.

Ну да. Замечательное оправдание. Прикрывшись этой красивой фразой, я могу делать все. Даже самые мерзкие вещи.

Ради искусства.

Пит решительно покачал головой. Нет.

– Вряд ли у тебя в жизни будет еще один такой шанс, – сказал Джеф.

– Тебе-токакое дело?

– Ты же мой лучший друг. И я не хочу, чтобы ты упустил такуювозможность, понимаешь? Ты потом пожалеешь. То есть, блин, жертва убийства лежит прямо перед тобой... прямо, можно сказать, у тебя под ногами... а ты даже к ней не прикоснешься!Не говоря уж о том, что она наверняка окажется классной телкой.

– Я не буду ее трогать.

– Хемингуэй бы потрогал.

– Хемингуэй делал много чего отвратного. Я хочу писатькак он, а не быть как он.

– Ты просто трус.

Джеф поднялся, перешагнул через тело, развернулся, опустился на колени с другой стороны, просунул руки под ногу и туловище и приподнял труп.

Девушка перевернулась на спину. От удара ее голова дернулась и повернулась лицом к Питу, правую ногу и руку отбросило в сторону, грудь задрожала.

Она сползла на несколько дюймов вниз по склону холма.

Ее глаза были закрыты.

Кишки не вывалились.

Пит не увидел на теле никаких серьезных повреждений, кроме бесчисленных ссадин и царапин. Лицо распухло. Губы все в крови, как будто по ним долго и сильно били. На коже под левой грудью – тонкий кривой разрез. Спереди почти все тело залито кровью. На него налипли трава и листья, мелкая пыль и ошметки грязи. Оно было настолько избитым и грязным, что редкие чистые или неповрежденные места смотрелись даже как-то странно. Чужеродно.

Она была вся изувечена.

Но она была Голая.

Пит видел все.

Джеф вылупился на нее во все глаза:

– Вау.

Он присел на корточки и заглянул ей между ног.

– Ты ведешь себя как последний урод, – сказал Пит. – Смотреть противно.

Джеф вздохнул, но продолжал смотреть.

– Прекрати.

– Ты когда-нибудь этовидел? Иди лучше посмотри. Когда еще такой случай представится.

– Я предпочел бы живую.

– А знаешь, что мне на самом делехотелось бы сделать?

– Нет. Не знаю и знать не хочу. По-моему, нам пора возвращаться в дом. Надо вызывать полицию.

– Что за спешка?

– Мы посмотрели, да? Ты ее перевернул. Мы ее видели с обеих сторон, так что...

– Я еще недосмотрел, – сказал Джеф.

– Ага, и тебе в голову начали приходить дурацкие идеи.

– Ты даже не представляешь, какие они дурацкие.

– Хватит, пошли.

– На самом деле, – сказал Джеф, – нам надо ее помыть и посмотреть, как она выглядит без всей этой крови и грязи.

– Ты свихнулся, – сказал Пит.

– Может, из шланга ее полить?

Пит вдруг поймал себя на том, что он всерьез размышляет, дотянется ли досюда шланг.