— Что? Мы этого не сделаем! — возразил придворный священник, Сибард, сжав зубы. — Само это предложение позорно и безбожно. Где царица? Что с ней сделали?

— Могу заверить, что меня гораздо больше интересует ответ на этот вопрос, чем тебя, — ответил Евдрих Златовласый. В ушах у пристально наблюдающего Пардоса все еще звучали слова Агилы: «Мы сделали это вместе».

— Остается догадываться, — непринужденно добавил Евдрих, не обращаясь ни к кому конкретно и ко всем, кто оставался в святилище, — что до нее донеслись слухи о подлом заговоре Агилы, и она предпочла спастись и не присутствовать на поминальной службе в честь отца. Трудно винить в этом женщину. Но, естественно, это вызывает некоторые… вопросы. — Он улыбнулся.

Пардос запомнит эту улыбку. Евдрих продолжал после паузы:

— Я предлагаю восстановить здесь порядок, а затем навести его во дворце — от имени царицы, конечно, — пока мы не узнаем точно, где она находится. Затем, — сказал канцлер с соломенными волосами, — нам надо будет определить, что делать дальше здесь, в Варене, и во всей Батиаре. А пока, — продолжал он, и голос его внезапно стал холодным, не допускающим возражений, — ты сам впал в заблуждение, добрый клирик. Послушай: я не просил тебя что-то сделать, я тебе приказал. Вы трое продолжите траурную церемонию и ритуал освящения, иначе ваша собственная смерть последует за теми, которые вы уже видели. Поверь мне, Сибард. Я не хочу с тобой ссориться, но ты можешь умереть здесь или остаться жить и достичь тех целей, которые поставил для себя и нашего народа. Святые места освящались кровью и раньше, не только сегодня.

Сибард Варенский, длинноногий и длинношеий, несколько мгновений смотрел на него.

— Нет таких целей, к которым я смог бы праведно стремиться, если бы выполнил твой приказ, — ответил он. — Мне надо совершить похоронные обряды над убитыми здесь и принести утешение их семьям. Убей меня, если хочешь. — И он сошел с возвышения перед алтарем и вышел через боковую дверь. Глаза Евдриха превратились в узкие щелочки, как увидел Пардос, но он ничего не сказал. Антский вельможа пониже ростом, гладковыбритый, но с длинными каштановыми усами, теперь стоял рядом с ним, и Пардос видел, как этот человек положил ладонь на плечо Евдриха, успокаивая его, когда Сибард прошел рядом с ними.

Евдрих смотрел прямо перед собой, тяжело дыша. Теперь именно низкорослый человек отдавал резкие команды. Стражники начали вытирать кровь на тех местах, где погибли немой и женщина, собственными плащами. Крови было много. Они вынесли их тела через боковой выход, потом тела Агилы и его убитых людей.

Другие солдаты вышли во двор, где все еще толпились испуганные люди. Они получили приказ вернуть всех назад. Сообщить, что церемония будет продолжена.

Пардоса изумило, когда он позднее размышлял над этим, что большинство тех, кто выбежал наружу, давя друг друга от ужаса, все-таки вернулись. Он не знал, что это говорит о людях, как это характеризует мир, в котором они живут. Куври вернулся, Радульф. Мартиниан и обе женщины не вернулись. Пардос понял, что рад этому.

Он остался на своем месте. Его взгляд перебегал от Евдриха и человека рядом с ним к двум священникам, оставшимся перед алтарем. Один из священников оглянулся назад, на солнечный диск, затем подошел к нему и краем собственной одежды вытер с него кровь, а затем стер кровь с алтаря.