Непрестанный ветер вздыхает в траве, гудит в печной трубе и без остановки вращает полотняные крылья больших ветряных мельниц, которые поскрипывают и потрескивают, выкачивая воду из канав и перемалывая зерно. Митта эти мельницы ужасно смешили: их руки так забавно пытались схватиться за небо!

А однажды, вскоре после того, как Митт научился плавать, ветер внезапно прекратился. Такое порой случается в самом начале лета, но Митт тогда впервые в жизни увидел безветренный Флейт.

Крылья ветряных мельниц скрипнули и остановились. Ветви деревьев замерли. В канавах отразились синее небо и перевернутые деревья. Вокруг стало тихо и неожиданно тепло. И откуда-то потянуло необычным запахом. Митт не мог понять, что происходит. Стоя на берегу канавы у самого дома, он настороженно прислушивался к тишине и принюхивался к запаху. Пахло коровьим навозом, торфом и мятой травой, а еще — дымом из трубы. А если постараться, можно было разобрать запах растущей зелени: борщевика, лютиков, чуть-чуть ромашки... И самый сильный — сладкий запах набухающих почек ивы. А за всем этим то появлялся, то исчезал едва заметный, будоражащий душу привкус далекого моря.

Митт был слишком мал, чтобы понять, что это просто стих ветер и в воздухе разлились непривычные запахи. Он представил себе это как место. Ему показалось, что он на миг увидел какой-то невыразимо прекрасный край, теплый и безмятежный, — и он захотел туда попасть. Да, это была такая страна. Она была недалеко, рукой подать, и принадлежала одному только Митту. Он немедленно отправился ее искать, пока не забыл дороги.

Он рысцой добежал до канавы, перешел ее по мостику и потрусил дальше, на север. Знакомые ему места, конечно, не могли быть его страной, он нетерпеливо миновал их и побежал дальше. Так он бежал, пока у него не заболели ноги. Но и тогда он все еще находился в Новом Флейте, плодородном и зеленом, с его канавами, тополями и ветряными мельницами. Митт знал, что его страна не похожа на Флейт, так что ему пришлось брести дальше. И еще через милю-другую он попал в Старый Флейт. Здесь все действительно было другое. Деревьев вокруг не было, одна лишь ширь до самого горизонта. Земля поросла розоватыми болотными растениями. Кое-где виднелись длинные полосы камыша и зеленой ряски — там раньше были канавы и фермы, но теперь все заросло и одичало. Митт не заметил никакой живности, кроме комарья и болотных птиц с жалобными голосами. Дороги, которые пересекали розовые пустоши по насыпям, напоминали вздувшиеся вены на старческой руке. А больше не было ничего, и только на самом горизонте виднелись холмы, которые Митт принял за гряду облаков: там Холанд соединялся с Уэйволдом.

Митт упал духом — чуть-чуть, самую малость. Перед ним была совсем не та страна, которая ему привиделась. Картинка в его голове немного поблекла, и он уже не был твердо уверен, что идет правильной дорогой. Тем не менее он отважно двинулся в сторону безрадостного ландшафта. Ему казалось, что он зашел слишком далеко, чтобы возвращаться. Спустя какое-то время Митт заметил в болоте движение. Он запомнил место и побрел туда. Это было крайне опасно. В Старом Флейте водились змеи. А если бы Митт попал в один из затянутых ряской бочагов, его могло затянуть в трясину. К счастью, он об этом не знал. А еще ему повезло в том, что замеченные им движущиеся фигуры оказались отрядом графских солдат, которые прочесывали Флейт в поисках беглого мятежника.

Митт еще издали понял, что это солдаты. Он встал на поросшую упругой травой кочку посреди чмокающей и чавкающей трясины и стал думать, стоит ли к ним подходить. Когда жители Нового Флейта говорили о солдатах, то получалось, будто солдаты — это те, кого следует опасаться.

Рядом Митт увидел насыпь. Он подумал, не взобраться ли на нее, чтобы убраться с дороги солдат. Но пока он размышлял, с другой стороны на насыпь с трудом взобралась покрытая грязью лошадь.