— Ты? — удивлялась Инга, слыша его голос. — Ну, конечно, заходи. Всегда рада себя видеть.

Они обычно ужинали, а потом смотрели телевизор, развлекаясь рекламой.

— Какая простая и удачная жизнь! — посмеивался Илья. — Детям — "Ростишко", мужикам — "Импазу", бабам — "Красную линию"! На обед — бульонный кубик, на ужин — блинчики по-домашнему из другого пакета! А если что не так с пузом после останкинской проверенной колбаски или майонеза "Кальве", срочно купи "Активию" или прими незаменимый "Мезим", и можно петь "Конфетки, бараночки"! И старую машину и жену всегда легко поменять на новую! Это с одной стороны. С другой, телевизионный человечек жутко несчастен без помощи рекламы телевидения: на голове у него перхоть или лысина, на щеках — обязательно прыщи, во рту — непременно кариес!

Инга лениво посмеивалась, но чувствовала, что все эти невинные визиты неспроста. И, наконец, Илья сорвался. Он подошел к ней сзади и положил холодные легкие немужские руки ей на плечи. Инга усмехнулась:

— Что скажешь, Привидение?

— А то же самое! — отозвался он. — Мы с тобой никакие не брат с сестрой… И при встречах с парнями тебя бросает в пот… Что мешает нам трахнуться?

— Ничего, — задумчиво пробормотала Инга. — Раз уж тебе так хочется…

Илья радостно засмеялся и начал расстегивать свою маленькую, почти детскую рубашонку. Он был слаб и худ по-прежнему.

Таким же немощным и хилым, по-детски неумелым он оказался и в постели. Инга не захотела скрыть недоумение и разочарование. Жизнь отучила ее от всякой деликатности.

— Лидочку устраивает эта имитация любви?

Илья удивленно почесал нос:

— А что?

— Да ничего, — хмыкнула Инга. — У меня чуточку больше опыта… А "Импаза", насчет которой ты тут недавно проезжался, тебе бы не помешала!

Илья затаил обиду.

Потом он несколько раз порывался продолжать их едва начавшиеся отношения, но Инга холодно и равнодушно отстранялась. Когда Илья сделался чересчур настойчивым и стал проявлять нетерпение и раздражение, Инга объяснилась:

— Денег у тебя на меня нет, да я бы и не взяла их у такого бедолаги. А путаться с тобой ради удовольствия — так ведь нет удовольствия! Тогда зачем?

В тот злополучный вечер Илья тоже стоял под домом. И видел всех. Только его никто не заметил.

Когда убежала Сима, Инга с помощью поэта отбилась от костлявого и удалилась домой в сопровождении Охлынина. Тощий человечек — Илья с неприязнью обратил внимание, как они с ним похожи — убежал во тьму.

Илья замерз в своем легком пальтишке (денег все равно хватало лишь на плату за квартиру и на еду) и позвонил Инге на мобильник.

— Да-а! — тягуче пропела она.

— Я поднимусь? — полуутвердительно бросил Илья.

— Ты будешь смеяться, но у меня твой папашка! — хохотнула Инга. — Крепко спит! Я его укачала до утра любовью и водкой.

Илью передернуло:

— Тогда выйди! На пять минут!

— Зачем? — лениво проворковала Инга. — Там холодно! Поднимайся.

Илья схватил ее и прижал к себе уже в передней. Он плохо понимал, что делает, кроме одного: ему нужна она! Именно она одна, и никто больше!

— Уймись! — вяло отбивалась Инга. — Ты мне надоел! Я тебе все популярно разъясняла…

Она вывернулась из цепких рук и пошла в комнату. В соседней похрапывал пьяный великий поэт Охлынин.