— Скачи туда, — приказал он слуге. — Твое место в бою… А ты… — он впервые оглянулся на Волчонка, и тот мигом покрылся холодным потом, — будь подле меня!

В следующий миг два всадника и пеший поспешили к мосту.

Сомкнувших ряды троллей, идущих за своим князем, оказалось невозможно сломить. Они оттерли назад и в стороны людей и сейчас давили на эйнхериев, вынуждая их отступать. Тех же, кто не желал пятиться, просто подхватывали, поднимали над землей и передавали с рук на руки, как тряпичных кукол, назад, а то и вовсе сбрасывали с моста в пропасть. К тому времени как Фрейр, пропустив вперед себя Скирнира, осадил коня на полпути к мосту, Ррадаш добрался до Хеймдалля, и его каменный топор, описав дугу, встретился с мечом Златорогого Стража.

Они схватились в проеме ворот, и тролли с людьми ненадолго приостановились, опустив руки и следя за поединком, потому что все враз поняли — внутрь войдет только победитель. Но Фрейр не следил за боем. Он даже не видел его — он одолел едва половину пути, когда над стенами Асгарда в ночной темноте посветлело и начало проявляться, разгораясь, зарево.

Осадив коня, Фрейр во все глаза воззрился на него.

— Не может быть! — воскликнул он. — Это конец!.. Безумец, он поджег Асгард! Он все-таки на это решился!..

Скирнир немедленно повернулся к хозяину:

— Что делать?

— Пусть отступают! Это приказ! Их жизни для меня дороже!

Бросив повод, он горящими глазами смотрел на зарево.

Забыв о том, что должен куда-то бежать и что-то делать, Волчонок замер у стремени коня. Рассказывали, что далеко на севере зимними ночами в небе полыхают такие же огни. Тогда он не верил, а теперь выходило, что это правда.

Свет становился все ярче. Он напоминал зарево от далекого пожара. Уже чудился запах гари и дыма, когда вдруг откуда-то из его сердцевины родился глухой рокот — так рушится прогоревшая домовина погребального костра, — и к звездам взмыл на краткий миг золотистый столб искр.

И потух. И больше ничего.

Фрейр вскрикнул.

— Он смог! — тряхнул он сжатыми кулаками. — Он все-таки это сделал!.. Он сумел!.. Я всегда верил в людей! — И оглянулся на застывшего у стремени Волчонка сияющими, совсем не страшными глазами. — Он остановил Рагнарёк!

— Кто? — выдохнул Недоносок. — Мой… вожак?

Фрейр широко кивнул.

Зарево росло, поднимаясь над стенами Асгарда. Треск и грохот усиливались и наконец пересилили шум боя, достигнув слуха каждого. Неизвестно, кто первым крикнул: «Пожар!» — но когда смысл клича дошел до сражающихся, клубы дыма заполонили тесные внутренние дворы, а из окон и бойниц чертогов Одина вырывалось пламя. Деревянные части уже охватил огонь, по воздуху летала дранка, как птицы с опаленными крыльями, и снопы искр садились на соседние крыши. Пожары занимались и по соседству. Осажденные и осаждающие так увлеклись боем, что пропустили миг, когда пожар можно было потушить, — оставалось лишь спасти то, что не успел пожрать огонь, и увести подальше женщин и детей.

Сообразив наконец, что делать, люди повернулись к огню. На мостах в воротах снова возникла давка — воины, смешавшись, спешили в город, а навстречу им бежали мирные жители. Увеличивая суматоху, метались выпущенные кем-то кони и коровы, с криками летали куры и петухи, похожие на ожившие факелы с дымящимися хвостами. Животные, которые еще оставались привязанными, ревели и ржали, создавая шум.

Словно зная, что в любой миг его могут уничтожить, огонь с яростью вырвался на свободу и заметался по крышам и стенам, вгрызаясь в дерево и заставляя лопаться камень и течь расплавленное серебро.