Она взяла меня под локоть. — Я рада, что они ошибались. Я не потрудился ответить ей, что они не ошибались. Я был на двадцать лет моложе. Врач сидел на табурете из нержавеющей стали на колесиках возле кровати и глубоко вздохнул, прежде чем заговорить, — тихо, как будто тон голоса мог смягчить удар. — Вы больше никогда не будете петь. — Он помедлил и покачал головой. — Возможно, даже говорить. — Он взглянул на мою забинтованную руку. — Не сможете играть на инструменте правой рукой. Наверное, вы останетесь глухим на правое ухо. А потом еще ваша печень… Я никак не мог сфокусировать взгляд, и окончательность его приговора не помогала этому. — Прогноз не… Пока его губы шевелились, а фигуры в холле сновали туда-сюда, торопясь по обычным делам, я думал: «Он не может говорить такое обо мне. Мои песни звучат на радио. Я делаю звукозапись. Собираюсь жениться. У меня есть планы на жизнь». Он закончил говорить, и наступило тяжелое молчание. До меня дошло, что он, в сущности, на самом деле говорил обо мне. Мои губы распухли и потрескались. — До каких пор? — прошептал я. — Научитесь жить по-другому. Хриплый шепот: — Как заключенный в камере смертников. Он наклонил голову набок. — Кто-то может сказать и так. — А как бы вы сказали… если бы лежали здесь? Он не ответил. Я посмотрел в окно на ослепительно голубой горизонт Нэшвилла. — Сколько времени у меня есть? Он пожал плечами: — Трудно сказать…
Глава 8
Полночь быстро ми Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|