Фрэнсис села напротив миссис Барбер и протянула ей пакетик с папиросной бумагой:

– Будете?

Миссис Барбер коротко мотнула головой:

– Я так и не научилась скатывать.

– Я вам скатаю, если хотите.

Миссис Барбер поколебалась, кусая свои полные губы, потом озорно усмехнулась:

– Почему бы и нет? Давайте!

Казалось, все происходящее доставляло ей неподдельное удовольствие. Она зачарованно наблюдала, как Фрэнсис выкладывает два листочка бумаги и осторожно насыпает на каждую табаку из жестяной коробочки; затем положила обнаженные локти на стол и подалась вперед, чтобы получше рассмотреть, как первая сигарета обретает форму. Одно запястье у нее обхватывал красный деревянный браслет, под стать бусам на шее, но на пальцах украшений не было, если не считать тонкого обручального кольца и такого же тонкого помолвочного, с крохотными бриллиантами.

– Ух, как ловко у вас получается! – восхищенно сказала миссис Барбер, когда Фрэнсис поднесла сигарету к губам и провела кончиком языка по клейкой полоске. А через несколько секунд, когда и вторая сигарета была готова, она добавила: – Такие аккуратненькие, даже курить жалко!

Однако миссис Барбер взяла сигарету и наклонилась к зажженной спичке, которую протянула Фрэнсис. При этом она на мгновение положила руку ей на запястье, и Фрэнсис отчетливо ощутила живое тепло ее ладони и пальцев.

С сигаретой миссис Барбер выглядела как-то иначе – более взрослой, что ли. После первой затяжки она откинулась на спинку стула, небрежным привычным движением сняла с губы крошку табака и сказала:

– Видел бы нас сейчас Лен. Он прямо как ваша матушка, мисс Рэй: запрещает мне курить. Но с другой стороны, мужчины вечно норовят запретить женщинам все то, что сами охотно делают, – вы не замечали?

Миссис Барбер, разумеется, говорила о вещах сугубо житейских, но Фрэнсис, поискав глазами, куда бы стряхивать пепел, и наконец выдвинув на середину стола блюдце, откликнулась:

– Голосовать, например? Баллотироваться в парламент? Нет, никогда подобного не замечала. Так, что еще? Руководить промышленными предприятиями? Работать, состоя в браке? Требовать развода в судебном порядке? Остановите меня, если утомлю вас перечислением.

Миссис Барбер рассмеялась, одновременно выпуская дым. И смех этот, зримо явленный облачками дыма, вылетающими из чуть округленных полных губ, был таким теплым, таким искренним, таким непохожим на ее обычное машинальное хихиканье, что Фрэнсис испытала странное ликование оттого, что породила его своими словами.

Какое-то время они курили в тишине, которую нарушали лишь тихие кухонные звуки: тиканье часов, шуршание угольков в печи, мелодичный стук капель о раковину в судомойне.

Встретившись взглядом с миссис Барбер, Фрэнсис сказала:

– Я была рада познакомиться с вашей семьей.

В глазах миссис Барбер появилось недоверчивое выражение.

– Очень мило с вашей стороны, что вы так говорите.

– Я вовсе не из вежливости. Я всегда говорю, что думаю.

– Я не хотела, чтобы вы с ними встречались. Вы и ваша мать.

– Вот как? Почему?

– Ну… Лен сказал, что вы сочтете их вульгарными.

Фрэнсис почувствовала смутную вину, вспомнив, как наблюдала за уходящими гостьями из окна, и почувствовала еще что-то, более смутное, по отношению к миссис Барбер. Стряхивая пепел в блюдце, она твердо сказала:

– Я очень рада, что они зашли. Особенно мне понравилась ваша мать. Что с вами? Вы расстроились?

Миссис Барбер слегка поникла.

– Просто… ну… она действительно всем нравится. И беда в том, что она из кожи вон лезет, чтобы понравиться.