– Кто велел тебе пилить дрова? – требовательно спросила она.

– Я подумал, что их не мешало бы распилить, – ответил мальчик и, оглядев довольно большую гору распиленных бревен, еле заметно улыбнулся, гордясь собой.

– Теперь их вряд ли можно будет использовать для строительства, – ядовито заметила женщина.

– Матерь Божья! – воскликнул мальчик. – Вы хотите сказать, что они предназначались не для печки, а для строительства?

– Разве ты не видишь, какие ровные бревна?

– Да, д да а а. – Джонни Таннер стал заикаться. – Теперь, когда вы об этом сказали, я вижу, что они действительно очень ровные.

– И все почти одинаковой длины?

– Да. – Сердце его затрепетало, он был готов провалиться сквозь землю. – Догадываюсь, я вам здорово навредил. Я сделал глупость…

– Еще какую! – согласилась женщина. – Натворил бы ты бед, если бы бревна и в самом деле предназначались для стройки. Но это не так. Они пойдут в печь. И все таки ты мог бы сначала спросить.

– Вы хотите сказать, что эти бревна предназначены на дрова? – уточнил Джонни.

– Ага. Ты сэкономил отцу полдня работы. Вот что ты сделал. Подойди ка ко мне.

Он подошел.

– Покажи руки, – скомандовала она.

Мальчик повиновался.

– Что такое ты делал? – удивилась женщина. – Эти волдыри от пилы?

– Нет, только частично.

– Пойди вымой руки и возвращайся ко мне.

Он вымыл руки, накачав ледяной воды из колодца. Ладони перестали саднить, а когда обмыл водой горящие огнем запястья, то чуть было не застонал от облегчения. Потом подошел к высокой женщине, ждущей его у черного хода в дом. Его все еще одолевали сомнения, но он чувствовал, что она не такая грубая, как кажется.

Женщина помахала ему рукой, позвав за собой, и он вошел в кухню, где находилась огромная плита, заставленная горой кастрюль, котелков и сковородок.

– И за сколько завтраков ты менял свой ножик? – спросила женщина.

– Мэм? – не понял мальчик, глянув на нее честно, но с любопытством.

Он так устал, что природная смекалка подвела его. Икры ног сводило судорогой, на плечи всей тяжестью навалился вес его тела.

Женщина ответила на его взгляд хмурым прищуром.

– Ничего. Может быть, и нет… Ну давай сюда твои руки.

И налила на его ладони какую то жидкость. Руки мальчика обожгло словно огнем. Боль почему то ударила в голову, но Джонни сцепил зубы и вытерпел. Даже слегка улыбнулся.

Женщина тем временем смотрела на него с торжествующей издевкой, которая постепенно сменилась на удовлетворенные кивки и удивление.

– Усаживайся. Ты знаешь, что уже полдень? Разве в тех местах, откуда ты, работают целый день, не прерываясь, чтобы поесть?

Он скромно уселся в уголке. Вкусный запах пищи висел в воздухе. Ему казалось, что завтрак он съел очень давно. Даже мог бы поклясться, что вот уже несколько дней у него и крошки во рту не было. Женщина поставила перед ним небольшой столик и заставила его восхитительной едой. Ее хватило бы для двоих мужчин, но апофеозом всего был огромный бифштекс, в меру прожаренный.

Мальчик съел его с невиданным доселе удовольствием.

– Ты что, ничего подобного не пробовал? – поинтересовалась женщина, когда он был на пике пищеварительного процесса.

– Нет, никогда.

– Это оленина, – объяснила она. – Я понимаю, ты из тех презренных краев, где не знают вкуса оленины. Вот тебе еще кусок.