– Во сколько, ты говорила, обойдется тот ковер на ступени алтаря?

Она откашлялась.

– Всего несколько сотен фунтов.

– Юношеское Алтарное общество? – взревел Витлэс. Его и без того красное лицо сделалось багровым. – Меня не интересуют какие-то дурацкие сборища кумушек. К чертям это все, Эдлер! Я имел в виду только то, что готов забрать у вас вашу дочь.

Фрибл застонала и повалилась на стул.

Баронесса заерзала в своем кресле.

Сэр Сесил, казалось, готов был лишиться сил.

– Я решил жениться на вашей дочери, – подытожил Витлэс и осушил свой бокал. Едва переведя дух, он протянул его профессору. – Еще. У меня что-то разыгрались нервы.

– Почему же вы сразу не сказали? – Отец взял графин и до краев наполнил стакан гостя. – Так-так, вот, значит, что вы подразумевали. А я-то думал, что речь идет о пожертвованиях, которые объединят нас в добрых целях. Так-так… Предложение руки…

– Через три недели, – с напором продолжал Витлэс. – Конечно, нужно будет соблюсти формальности и все такое прочее. Но здесь заминки не будет. Все будет чин по чину.

Лили испытывала к нему непреодолимую неприязнь. Он расценивал ее просто как средство для овладения поместьем, которое по неосторожности утратила его семья.

– Что ты об этом думаешь, Лили? – спросил отец. – О предложении жениться.

– Она станет графиней, – еле слышно пропищала Фрибл.

– Конечно, стала бы, – согласился отец.

– Приемы в Лондоне, – продолжала Фрибл с застывшим взглядом. – Общество знатных людей.

– Мы тут все закончили, Реджи? – осведомилась леди Витью.

Он опрокинул второй бокал бренди.

– Думаю, да. Подъезжайте ко мне завтра, Эдлер. К тому времени будут готовы бумаги.

– Нам оказывают честь, ведь правда, Лили? – сказал отец. – Мы непременно должны обсудить этот вопрос.

Надежда на спасение, на мгновение зародившаяся в ней, тут же растаяла.

Лорд Витмор отставил стакан в сторону.

– Нечего тут обсуждать. И можете меня не благодарить. Пошли. Я вижу, мы утомили этих людей, и потом, нам нужно заняться и другими делами.

– Ну, – сказал отец, – спасибо, что уделили нам время.

– Не стоит благодарности. Итак, до завтра. Скажем, до полудня?

На беду Лили ее отец сказал:

– До полудня, – и отхлебнул глоток бренди.

Пестрая свита поднялась и последовала за Витмором, даже не подумав попрощаться. Они уже пересекали вестибюль, направляясь к дверям, как вдруг из кармана у сэра Сесила выпал какой-то предмет и, сверкая и звеня, покатился по мраморному полу. Сэр Сесил, казалось, даже не заметил этого, и Лили, нагнав его, подняла золотую статуэтку короля Генриха VIII. Эта старинная ценная вещица принадлежала ее отцу.

– Сэр Сесил, – окликнула его Лили. – Вы, кажется, уронили это.

Он остановился, стремительно вскинул руки, будто обжегся, округлил глаза и рот и залепетал:

– Я уронил это? Я? Нет, нет, заверяю вас, нет. Я ничего не знаю и не имею к этому никакого отношения.

– И это, – сказал отец, когда компания удалилась, – называется уважаемый человек. Он к тому же дурак.

– Он друг лорда Витмора, – сказала Фрибл, дрожа от волнения.