«Чую, быть беде», — решил про себя конь, а вслух сказал:

— Распряги-ка меня, Зеб, надо готовиться к драке.

— Джим прав, — вздохнул Волшебник, — драки не миновать. И, боюсь, моя сабля против этих деревяшек окажется слаба. Придется доставать револьвер.

Он вынул из коляски чемоданчик, открыл его и достал два револьвера, столь грозные на вид, что дети в страхе попятились.

— Но чем же опасны для нас Гаргойли? — недоумевала Дороти. — Они же ничем не вооружены.

— У любого из них рука что деревянная дубинка, — ответил Волшебник, — а судя по тому, как они на нас смотрят, хорошего ждать не приходится. Из револьверов можно, самое большее, поранить одного-двух, а потом нам все равно несдобровать.

— Зачем же тогда сражаться? — спросила девочка.

— Чтобы умереть с чистой совестью, — очень серьезно объяснил Волшебник. — Долг каждого человека сохранять достоинство при любых обстоятельствах. Таково, во всяком случае, мое мнение.

— Эх, был бы топор, — сказал Зеб, распрягая коня.

— Если бы мы знали, куда попадем, то захватили бы с собой немало нужных вещей, — отозвался Волшебник. — Но приключения для всех нас начались слишком неожиданно.

Услышав разговор, Гаргойли отпрянули в сторону: хотя друзья переговаривались полушепотом, в окружающей тишине голоса их прозвучали неожиданно громко. Но как только разговор прекратился, хмурые уродцы поднялись и стаей полетели прямо на путешественников, вытянув перед собой длинные руки наподобие бушпритов на парусных судах. Конь, казалось, поразивший их и ростом и видом, должен был стать первым объектом нападения.

Однако Джим был готов дать отпор и, когда враги приблизились вплотную, повернулся к ним задом и начал изо всех сил лягаться. Трах! Трах! Бубух! Кованные железом копыта колотили по деревянным телам Гаргойлей, разбрасывая их направо и налево с легкостью, с какой ветер разметает солому. Шум и треск испугали Гаргойлей едва ли не больше Джимовых копыт. Все, кто мог, поспешили развернуться и отлететь подальше прочь. Оглушенные, придя в себя, поднимались с земли и устремлялись вослед своим товарищам. На какой-то миг коню почудилось, что бой выигран, и без особого даже труда.

Но Волшебник не разделял его радости.

— Эти деревянные твари неуязвимы, — сказал он. — Все, что удалось Джиму, это отколоть несколько щепочек от их носов и ушей. От этого они не станут даже уродливее, ибо больше некуда, и думаю, вскоре вновь перейдут в наступление.

— Почему же они улетели прочь? — спросила Дороти.

— Испугались шума. Разве ты не помнишь, что Богатырь спасался от них, издавая боевой клич?

— Мы всегда можем отступить вниз по лестнице, — напомнил мальчик. — Уж лучше иметь дело с невидимыми медведями, чем с этими деревянными упырями.

— Нет, — мужественно возразила Дороти, — о возвращении нечего и думать, ведь тем самым мы закроем себе дорогу домой. Давайте держаться до конца.

— Я бы посоветовал то же самое, — поддержал Волшебник. — Ведь мы еще не потерпели поражения, а наш Джим стоит целой армии.

Но Гаргойли оказались хитры и во второй раз решили нападать уже не на лошадь. Теперь они приближались огромным роем, еще больше умножившимся: пролетев над головой Джима, они направились к тому месту, где стояли его друзья.

Оз поднял один из своих револьверов и выстрелил в гущу врагов. Среди мертвой тишины выстрел грянул, как раскат грома.

Некоторые из деревянных существ рухнули прямо на землю, дрожа и трепеща с головы до ног, но большинство умудрилось развернуться и отлететь на безопасное расстояние.